Гл.12 ч.2
Наступило утро, меня разбудил Ледокол. Дождь за стеной все не прекращался,
но стало светлее.
Теперь можно было, хоть и с трудом, рассмотреть, что происходит на другой
стороне улицы. По проезжей части, когда-то ровной, а ныне изломанной катаклиз-
мами, чахлыми деревцами и травой, потоками бежала дождевая вода, неся в себе
мусор, ветки и комья грязи, смытые где-то выше по течению.
Выходить из дома в такую погоду было бы полнейшим безумием, если бы мы не
находились в Зоне, где каждый день — безумие. Мы решили рискнуть, надеясь, что
ливень даст нам некоторую фору пред мутантами и снайперами Монолита.
Как только мы покинули гостеприимные стены разрушенного жилища, дождь, будто
ожидая этого, пошел на убыль. Пока мы перебирались на другую сторону поселка,
он прекратился совсем.
Осталась только мелкая водяная пыль, висевшая в воздухе. Идти, правда, от
этого легче не стало: холодный ветер все так же задувал, пригибая к земле дере-
вья и нас.
Зато, теперь можно было четко видеть почти все аномалии, во влажном воздухе
и на мокром грунте проявившие себя во всей красе.
Особенно привлекательными выглядели электры, расцветающие сиреневыми молни-
ями при каждом порыве ветра, и воронки, рисующие маленькие водяные смерчи на
земле.
Мы уже добрались до протоки и, двигаясь вдоль нее, приблизились к основному
руслу, когда на пути встала очередная серьезная проблема — псевдогигант.
Каким образом он забрел на заболоченные берега реки, только Зоне известно.
Мутант оказался в ловушке: дожди размыли и без того нетвердый грунт, превра-
тив зыбкую почву в трясину.
Единственный проход, обнаруженный нами через топь, вел по небольшой насыпи.
С одной стороны это возвышение ограничивало свежее болотце, с выступающими
на поверхность кочками, а с другой сухая площадка через небольшую балку упира-
лась в каменистую проплешину на самом берегу Припяти.
Но до той проплешины было около трех-четырех метров бурного потока, стекающе-
го в реку. При желании, можно было, обойти насыпь по болоту, перепрыгивая с
кочки на кочку.
Ни у меня, ни у Лехи такого глупого желания не появилось: кочки на болоте
запросто могли оказаться «Контактной парой» (или «Разрядником» по-другому).
Посему, нам надо было добраться до насыпи и обойти псевдогиганта. А тот вы-
шагивал взад-вперед по сухому пространству, ограниченному топями, непроходимы-
ми для него.
Проскочить насыпь необходимо было бесшумно, не привлекая внимания монолитов-
цев, если таковые бродили поблизости.
Признаться, гениальных идей на этот счет у меня не было. У Ледокола, похоже,
тоже. С горя я присел на сырой валун, откинул забрало и приготовился обдумывать
сложившуюся ситуацию. Попутно, можно было покурить.
Леха присел рядом и тоже уставился на гору мяса, маршировавшего по насыпи
как часовой.
Завалить-то псевдогиганта в такой ситуации не сложно, только хлопотно. С ост-
ровка он никуда не денется, раз до сих пор не ушел. Значит — закидаем гранатами.
Каким бы мощным мутант не был, но и у него имеется свой резерв прочности.
Только, такой вариант не подходил — очень шумный, а нам нужна была скрытность.
Зона известная шутница! Загнала нас к черту на рога и смеется над беспомощно-
стью двух сталкеров, упершихся в стену! Нам оставалось только уйти и поискать
другой проход. Сколько это займет времени, не знал ни я, ни Ледокол. А время
сейчас было на вес золота, ибо по свежим прогнозам с Янтаря, очередной Выброс
намечался на нынешний вечер.
Псевдогигант неожиданно прекратил строевые упражнения, замер на месте, а по-
том принялся топать своими огромными ножищами так, что земля затряслась.
Мы сначала не поняли, что произошло. И лишь когда над водой метнулась-потек-
ла черная гибкая тень, едва уловимая глазом, до меня дошло — химера.
Универсальный убийца, животное, которое живет только для того, чтобы лишать
жизни других. Мощь, напористость, кошачья грация, цепкость бульдога, полное
презрение к боли, развитый интеллект, телепатические способности делали это
существо страшным противником. Страшнее всех мутантов вместе взятых.
Химера прекрасно маскируется — мимо нее можно пройти в двух шагах и даже не
заметить. Только когда когтистые лапы порвут тебя на кусочки, ты поймешь, с
кем столкнула тебя Зона.
Добавить к этому поразительную живучесть, достигаемую не только высокой ско-
ростью регенерации, но и дублированием жизненно важных органов, так получается
неуязвимая машина убийства.
Завалить химеру, на моей памяти, никому не удавалось, тем более — только в
два ствола. Схватка с химерой всегда заканчивается в ее пользу. Поэтому, лучше
с ней не встречаться.
Мы с Лехой, вопреки здравому смыслу, кричащему нам «беги!», заворожено смо-
трели на ток, как черная тень, внезапно обернувшаяся химерой, одним плавным
прыжком перемахнула через несколько кочек и оказалась на полоске земли, заня-
той псевдогигантом.
Последний такому соседству явно не обрадовался. Он принялся скрести насыпь
ногами, с каждым взмахом откидывая назад землю. Так собаки зарывают то, для
чего их выводят на улицу.
Химера невозмутимо смотрела на это действо и, казалось, тихо посмеивалась.
Перепрыгнув на островок, она села на задние лапы, выпрямилась и свернула хвост
колечком вокруг себя. Прямо-таки домашняя кошечка! Ей оставалось только начать
умываться, загребая лапой из-за уха!
Псевдогигант, между тем, продолжал кидать землю ногами, и уже успел выкопать
солидную яму. Этим, видимо, он привел себя в боевой настрой.
Утробно рыкнув, он побежал в сторону врага, намереваясь смять его. Именно по-
бежал! Я такого еще не видел! Обычно, чтобы разогнаться, этой туше надо спус-
каться с горы.
По прямой псевдогиганты не бегают, а только ходят вразвалочку. Они даже добы-
чу свою не загоняют, а спокойно идут за раненым, пока тот совсем не ослабеет.
Да и от врагов эти мутанты не бегают, ибо нет тех врагов. Так, во всяком слу-
чае, было известно. Оказалось — неправда. Есть у них враги, и, при необходимос-
ти, псевдогигант может бегать, уподобляясь несущемуся танку.
Я думал, что химера встретит врага контратакой. Но не тут-то было. Она выж-
дала немного, пока противник не приблизится к ней на расстояние броска, а по-
том стремительно (я даже не успел заметить прыжка), переместилась за спину псев-
догиганта, попутно вырвав из его шкуры солидный лоскут.
Псевдогигант, потеряв химеру из поля зрения, затормозил и начал разворачива-
ться. Делал он это крайне неуклюже, особенно по сравнению с грациозной кошкой,
сидящей у него за спиной.
Похоже, что ранение не беспокоило здоровенного мутанта. Да и химера не при-
давала особого значения первой маленькой победе. Она просто забавлялась, де-
монстрируя чудеса ловкости.
Псевдогигант развернулся и уставился на химеру, в притворной скромности сидя-
щей недалеко. Огромный мутант вновь разогнался и попытался протаранить врага,
но химера, повторила свой маневр, оставив себе в качестве трофея кусок шкуры
с лапы. Я не понимал этой игры, но меня она притягивала. Я не мог отвести
взгляд от битвы, чтобы взглянуть на Ледокола, но я был уверен, что он тоже
смотрит за поединком открыв рот.
Псевдогигант в третий раз пошел в атаку. Химера, на сей раз, проскользнула у
него между лап и вырвала кусок мяса из паха. Эта рана уже причинила цыпленку-пе-
реростку некоторый урон. Псевдогигант остановился и заревел, но как-то обижено,
будто у него отобрали конфетку, а не выдрали из тела шмат мяса.
Химера, похоже, наслаждалась схваткой, смахивающий на сюрреалистичный поеди-
нок борца сумо с мастером айкидо. Она принялась перебрасывать кусок мяса из ла-
пы в лапу, как кошка клубок, всем своим видом демонстрируя полное безразличие
к противнику.
Псевдогигант все больше и больше приходил в ярость. В его крошечном мозгу
могла уместиться только одна мысль. И химера успешно поселила ее там.
Сейчас псевдогигант думал только об одном — достать неуловимого врага. Раз
за разом он атаковал химеру, а та, воплощая в себе понятие «грация», раз за ра-
зом обманывала мутанта, уходя с линии атаки. При этом она еще и умудрялась на-
носить проносившейся мимо туше урон. Пусть мизерный в плане физиологии, зато
имевший колоссальный вес в психологическом аспекте.
Проведя несколько бесплодных атак, псевдогигант совершенно потерял контроль
над ситуацией. Его движения приобрели суетность. Он метался по островку, пыта-
ясь зажать химеру в угол, ревя от бессильной злобы.
Наконец, ему удалось вытеснить противника на узкую косу, с которой не было
другого выхода, кроме как в воду. Я прекрасно видел, что до ближайшей суши хи-
мера не допрыгнет при всем желании. Она, похоже, тоже поняла, что попала в ло-
вушку и, вроде бы, испугалась этого.
Псевдогигант наступал на противника мелкими шажками, а химера робко пятилась
назад, смешно перебирая лапами. Наконец, за ее спиной не осталось ничего, кроме
воды. Псевдогигант радостно заревел, топнул ногой и ринулся в атаку.
Химера беспомощно жалась к кромке воды, понимая, что сейчас мутант, разогнав-
шийся до скорости локомотива, попросту сомнет ее. Однако, как оказалось, сдава-
ться она не собиралась.
Когда до несущегося на всех парах псевдогиганта оставалось всего ничего, хи-
мера распрямилась, будто часовая пружина, взвилась в воздух, пропуская врага
под собой, и мягко приземлилась за его спиной. Огромный вес самого большого му-
танта в Зоне имеет, конечно, свои преимущества, но и недостатков в нем хоть от-
бавляй. Один из них — инерция. Чтобы остановить тонну или полторы радиоактивно-
го мяса, бегущего со всех ног, двух метров мало.
Псевдогигант даже не успел понять, что произошло, когда влетел с косы в воду,
подняв волну, наподобие небольшого цунами.
Казалось бы, такая туша не в состоянии утонуть. Но именно это и свершилось:
псевдогигант начал медленно уходить под воду, как будто его засасывала трясина.
За всем происходящим, чинно восседая на задних лапах, наблюдала химера.
Ее противник пытался вырваться из водяного плена, размахивал своими обрубка-
ми-крыльями, но выбраться на сушу не мог, а лишь быстрее погружался.
Сначала его тело скрылось до середины груди, потом исчезли плечи, потом над
поверхностью остались только глаза и рот.
В этот момент химера, словно дождавшись команды, повернулась, смерила нас
насмешливым взглядом, от которого у меня зашевелились волосы на теле, коротко
рыкнула и перепрыгнула на противоположный от нас берег.
Причем, сделала это в том самом месте, где тонул псевдогигант. Именно его
голову, уже едва выступающую над водой, она избрала промежуточной точкой.
Оттолкнувшись от тонущего мутанта, химера распласталась в воздухе, пролетела
над водой и четко приземлилась.
После этого она вновь обернулась к нам, посмотрела своими ярко-желтыми глаза-
ми и скрылась черной тенью так же неожиданно, как и появилась.
Псевдогигант же к этому моменту уже вовсю пускал пузыри.
Зона известная шутница! Она загнала нас в тупик, Она же и приоткрыла для нас
дверку в глухой стены, чтобы мы могли выбраться. Для чего? Так это надо у Нее
спросить!
— Что это было? — Спросил я у Лехи, когда немного пришел в себя.
— Первый раз слышу, чтобы химера воевала с псевдогигантом! — честно признался
Ледокол.
— Однако, она нам здорово помогла — расчистила дорогу. — сказал я.
— Ну конечно! — возразил Леха. — «Расчистила»! Сидит, небось, сейчас под кустом,
и ждет, когда мы к ней на обед пожалуем!
— Не согласен! Если бы ей нужны были мы, то она давно бы с нами расправилась.
Да так, что мы даже за оружие взяться не успели бы. Скорее всего, она уже ушла.
Значит, нам тоже надо двигаться! — я поднялся с камня и выбросил окурок, кото-
рый уже дотлел до фильтра и погас. — А то мы опять дотемна тут просидим.
— Лучше в обход! — поежился Леха, а затем честно признался: — Я в Зоне из му-
тантов только химер боюсь.
— Все нормально! — успокоил я напарника. — Сейчас та балка, из которой химера
выскочила, — самое безопасное место во всей Зоне. Ни одна тварь туда не сунет-
ся в течение некоторого времени. Так что, надо воспользоваться «зеленым кори-
дором», пока его другие не заняли.
Мы перебрались на косу, где только что бились мутанты, дальше — в балку, от-
куда появилась химера, и по ней дошли до русла Припяти.
Река, как и все остальные места в Зоне, выглядела уныло, особенно сейчас,
когда ветер, пусть и стихающий, гнал по ее поверхности крупные волны.
Прямо перед нами, там, где течение намыло песчаную косу, почти скрытую водой,
волны превращались в белые бурунчики.
Мне хотелось уйти подальше от берега. Водные просторы Зоны совсем не исследо-
ваны. Кто знает, что там может поселиться? Леха не стал возражать, и мы двину-
лись к городу, стараясь придерживаться кромки кустов.
Река привлекала мое внимание. Серые воды, казались, были отражением такого
же серого неба. Пока мы добирались до второй протоки, за которой уже прятался
город энергетиков, ветер полностью стих, и река превратилась в гладкое зеркало.
Под поверхностью воды кто-то плавал. Кто-то большой: то и дело по серой воде
расходились огромные круги.
Я смотрел на реку, словно это была пресловутая точка моего сосредоточения,
но думал совершенно не о том, о чем полагается размышлять опытному сталкеру на
маршруте.
С другого берега, до которого было метров двести, с монотонной периодичностью
раздавался вой кровососа, провожавшего нас все время, пока мы шли по берегу.
На нашей же стороне мутантов не наблюдалось. Очевидно, их разогнала химера.
Меня неотступно преследовала мысль об идеальном убийце, справившимся с псев-
догигантом, и побрезговавшим двумя сталкерами, которым можно было свернуть шеи
просто походя.
Получилось, что химера, созданная Зоной для защиты (а иного предназначения
для этого мутанта я не видел), своими руками открыла нам дорогу к центру.
Странности, творящиеся вокруг, начинали надоедать. Я уже мечтал, что открою
глаза и окажусь возле костра на привале, а рядом, обязательно, будет сидеть
Охотник и покуривать свои ядовитые самокрутки.
Признаюсь… Я устал… Не столько в физическом плане, сколько в психологическом.
Мне осточертело постоянно принимать решения за себя и за других. Сейчас мне
хотелось только одного — снять с себя ответственность неизвестно за что.
Я ведь действительно не знал, что буду делать когда… если… доберусь до «Рада-
ра». Вперед меня гнало чувство долга. Долга перед учителем, перед собой. Перед
своим отцом, наконец!
Но что мне делать, когда я отдам долги отцу, учителю и себе? Что тогда? Это
только в сказках пишут «и они жили долго и счастливо», скрывая дальнейшее раз-
витие событий.
А все потому, что «потом» начинается никому не интересный скучный быт, моно-
тонный изо дня в день.
Быт, который у каждого свой, но, в то же время, у всех одинаковый. В Зоне
точно так же: пока идешь, есть интерес. Стоит тебе остановиться и решить, что
задача выполнена, сразу появляется скука, неприкаянность, чувство одиночества
и бесцельности существования.
Тогда ты снова собираешь снарягу и идешь в рейд. Причем, чем опаснее будет
ходка, тем интереснее.
Поэтому, никто еще добровольно из Зоны не ушел. Все остались тут. Даже стал-
керы (не путать с мародерами и спекулянтами, которым удалось урвать жирный ку-
сок и отвалить), сейчас живущие где-нибудь на островах, на самом деле, тут.
Тут их душа, тут их суть. А на пляже под тропическим солнцем — только тело,
старательно изображающее из себя полноценного человека.
Зона никого не отпускает из тех, кто действительно стал сталкером, а не толь-
ко так себя называет. Сталкер, это не профессия, даже не состояние души. Стал-
кер — образ жизни.
Просыпаться и засыпать с оружием, постоянно быть готовым бежать, стрелять,
ползти через грязь, часами лежать без движения, по миллиметру пробираться вдоль
аномального поля, рисковать жизнью ради куска породы, светящегося в темноте, и
все это только для того, чтобы остаться здесь.
Я уже понял, что тех денег, которые сталкер может заработать на артефактах,
достаточно для безбедной жизни.
В простеньком недорогом защитном костюме можно отложить на старость столько,
сколько ветеран вроде меня в навороченном скафандре никогда не накопит. А все
почему?
Потому что ветеран все свои деньги вложит в другой костюм, круче нынешнего.
И оружие прикупит, и еще какой-нибудь мегадевайс. Потом пойдет со всем этим
снаряжением туда, куда раньше никто не ходил, и что-нибудь оттуда принесет.
И по его следам кинутся другие старатели. И окажется, что таких новых игрушек,
которую сталкер барыге за бешенные деньги продал, под каждым кустом россыпи ле-
жат.
А сталкер-то, первооткрыватель, что думаете? За Периметр уйдет и приобретет
себе домик в горах, где будет спокойно курить трубку у камина и вспоминать бы-
лые дни? Кстати, денег за первый экземпляр артефакта ему на скромный домик в
Альпах точно хватит. Так вот, думаете, за Периметр сталкер уйдет? Ничего подоб-
ного! Он на эти деньги костюмчик свой модернизирует и дальше в Зону отправится.
Новые артефакты, значит, искать. Так-то вот!
Через некоторое время мы уперлись в протоку, за которой начинался небольшой
лесок, а за ним пустошь. Город оставался справа.
Там, где протока впадала в реку Припять, расстояние между берегами было сов-
сем смешное, и мы смогли перебраться на другую сторону.
По направлению к городу, метрах в ста от нас, через протоку шла насыпь. Вер-
нее, когда-то шла. Сейчас ее уже не было, и лишь куски бывшей плотины, возвы-
шающиеся по сторонам протоки, напоминали о ней.
Через насыпь когда-то была проложена дорога, асфальт которой сохранился,
пусть и не везде, по сей день. Эта дорога двигалась в сторону города энергети-
ков. Судя по карте, она потом разделялась на два рукава, охватывая город с се-
вера и востока.
Идя вдоль дороги, мы с Лехой приблизились к Припяти. Лес подступал прямо к
городским окраинам, поэтому мы смогли подобраться совсем близко к зданиям.
Чтобы не выдать своего присутствия, нам пришлось залечь в небольшой ложбинке,
и оттуда проводить рекогносцировку.
В городе стояла тишина. Даже зомби, про которых так часто упоминали в стал-
керских байках, не были видны на улице.
Прямо перед нами, всего лишь метрах в ста, если не меньше, высилось бежево
-коричневое панельное девятиэтажное здание, за которым торцом поднимался длин-
ный дом, уходящий в сторону теплиц.
Слева от первого дома, чуть дальше, стояла еще одна девятиэтажка. Лучшего
места для снайперской засады на этом участке придумать было нельзя, и я принял-
ся внимательно осматривать дома в бинокль, надеясь заметить стрелков.
Здания, по задумке архитектора, должны были иметь нарядный вид. И это необыч—
ное цветовое сочетание — бежевый основной тон в коричневой рамке — было абсо-
лютно к месту. Было… Когда в Припяти жили люди…
Сейчас дома, с побитыми стеклами, закопченными, а местами, осыпавшимися сте-
нами и заросшими непонятной растительностью дворами, являли собой удручающее
зрелище. На крышах росли тощие спирально закрученные деревца, издававшие на
ветру не то шелест, не то стон.
Из пустых окон тоже торчали ветки — Зона медленно пожирала город, топя его
в лесу. Пройдет еще сколько-то лет, и от Припяти не останется ничего, кроме
заросших улиц и скрытых в чащах развалин.
Часть города, которая была доступна моему осмотру, заставляла невольно ежить-
ся, от осознания того, что жизнь тут прекратилась в один миг.
Вновь поднялся ветер, и его завывания между домов, показались мне какой-то
жуткой музыкой, рассказывающей трагичную историю города.
Полноту ощущений добавлял кусок жести на какой-то крыше: он дребезжал под
порывами ветра или выбивал тревожную барабанную дробь.
Ледокол испытывал похожие чувства: он беспокойно ворочался, кряхтел и вообще,
проявлял всяческое нетерпение.
— Леха, ты сюда заходил, когда-нибудь? — я отложил бинокль и зажмурился, давая
отдых глазам. Как только я сомкнул веки, в глазах появилось жжение и потекли
слезы.
— Да, — ответил Ледокол странно напряженным голосом.
— Ух ты! — я даже открыл глаза от растерянности и уперся взглядом в каменное
лехино лицо. — А говорили, что после второй аварии мало кто в Припять заходил,
и еще меньше отсюда вернулся. Ты получается, легенда. Когда ты тут был?
— Последний раз? — уточнил Леха все тем же напряженным голосом.
— А ты что, не однажды сюда приходил?— такой ответ напарника совершенно запу-
тал меня.
— Конечно! — Леха неожиданно развеселился. — Последний раз на этом месте я был
двадцатого апреля тысяча девятьсот восемьдесят шестого года, в день своего ро-
ждения. Еще вопросы?
Я опешил. Леха родом из Припяти?! Не может быть! Не должно быть!
— Леха, — решился уточнить я, — ты что, тут жил до первой аварии?
— Жил… — выдавил из себя Леха. — Во-о-н там.
Я проследил за рукой, которой Ледокол указывал в сторону своего дома. Взгляд
мой остановился на девятиэтажке, одиноко стоящей среди леса фасадом к нам.
До нее было метров триста вниз по улице, извивавшейся между высокими деревь-
ями. Улицы, названия которой я так и не вспомнил, но точно знал, что дальше,
возле стадиона она превратится в Набережную улицу.
— Это твой дом? — я имел в виду одиночное строение. — Ты там жил?
— Нет, — ответил Ледокол и вторично махнул рукой, — чуть дальше. Там, Набереж-
ная, дом пять. Белый кирпичный дом. Я там вырос.
Отец приехал сюда, когда город только строился. Тут они с мамой познакомились.
Тут и я родился. Там дальше, в санчасти. В семьдесят пятом году. Да-да, Крохаль,
я на пять лет младше Припяти. Не чаял, что вернусь сюда. Больно мне, Крохаль!
Я прекрасно понимал Ледокола. И слово «больно» из его уст было для меня не
абстрактным звуком.
Мне тоже было больно. Больно до воя, до спазмов. От боли где-то в груди я го-
тов был разрыдаться, начать кататься по земле, стуча кулаками в бессильной зло-
бе. Мне хотелось кричать, стрелять в воздух, словом, хоть как-то выплеснуть то
негативное, что всколыхнули во мне лехины слова. Я готов был даже пожертвовать
собой и выскочить на пули снайперов, лишь бы не лежать тут в мокрой глине и не
глядеть на умерший город, где когда-то бегали маленькие ножки. Город, который
должен был стать самым красивым городом в СССР.
Но трезвый голос, голос моего учителя, говорил мне: «Не торопись, надо успо-
коиться». И через некоторое время я снова овладел своими эмоциями, подавив эту
неожиданную вспышку.
Странно, раньше за мной подобных неконтролируемых всплесков не наблюдалось.
Наверное, на меня действовала близость Припяти и ЧАЭС.
— Ну что? — уже спокойно спросил меня Ледокол минут через пять. — Снайперов,
вроде, не видно. Пойдем?
— Ты как? В порядке? — на всякий случай поинтересовался я. — Справишься?
— Справлюсь. — ответил Леха. — Я уже пережил прощание с этим городом. Сейчас
для меня это как кладбище, где лежат родные. Тяжело, конечно, но перетерпеть
можно. Пошли?
— Пошли. — согласился я. — Только, давай маршрут наметим.
— Давай. — согласился Леха. — Поскольку я город лучше знаю, то мне и карты в
руки. Не против?
Я только кивнул в ответ. Действительно, если все обстояло так, как Леха го-
ворил, то он город, в котором носился одиннадцатилетним пацаном, должен знать
значительно лучше меня.
— Значит так, — Леха присел на корточки и вывел на ПДА карту города, — мы тут.
Пройдем мимо детского сада и выйдем точно к стадиону. Обойдем его справа и ока-
жемся на улице.
По ней выйдем прямо к комбинату бытового обслуживания, это на углу Лазарева
и Спортивной.
Дальше, по Спортивной, мимо школы и бассейна, между домами выйдем точно к
«Юпитеру». Ну, а там, как Зона даст.
Надеюсь, что в центре города снайперов поменьше, чем по окраинам. Но, все
равно, очень осторожно надо двигаться.
Эх, черт, не люблю я по городам шастать! Тут в каждой подворотне спрятаться
можно.
— Ага, а еще говорят, что все подвалы тут соединены, и под Припятью второй го-
род построен.
— Готов поверить тем, кто такое говорит. — кивнул Леха. — Только, по подвалам
мне пробираться совсем не охота. Карт подземных коммуникаций нет, заблудимся
еще.
И, потом, кто знает, что в тех подвалах водится. На поверхности, хотя бы,
понятно чего опасаться. А под землей? Только Зоне известно, что за дрянь там
живет. Ну ее к лешему! Пошли по улицам, оно так привычнее.
— Пошли, — согласился я. Мне не совсем нравился маршрут, который обозначил Леха,
но противопоставить ему мне было пока нечего, так что, пришлось согласиться.
Поначалу, идти было несложно. Мы перебрались через дорогу и углубились в ле-
сопосадки. Деревья, когда-то бывшие тополями, закрывали от нас небо. Под ними
буйно разрослись низенькие кусты, переплетавшиеся ветками и мешавшие идти.
Я, поначалу, боялся, что в кустах устроит логово какой-нибудь зверь. Но ДЖФ
молчал, и я понемногу успокоился.
Все встало на свои мета: обычный рейд по Зоне, только места необычные. Кусты
даже помогали обнаруживать нам некоторые аномалии — воронки и трамплины. Зато
другие хорошо прятались в зарослях, сводя на нет их полезные свойства.
Словом, не сложнее и не легче, чем в других местах Зоны.
Вскоре мы прошли мимо двухтажного детского садика, и вышли к квадратной пост-
ройке в четыре этажа, чуть в стороне от жилых домов — средней школе № 5.
Здание, казалось, совершенно не было тронуто временем. Как его оставили в
прошлом веке, так оно и стояло, разительно отличаясь от разрушающихся домов
по соседству. Только стекол в окнах не было.
Здание окружали аномалии. Я насчитал несколько электр, пару воронок, три или
четыре трамплина. Леха еще заметил «Птичью карусель» и, чуть в стороне от нее,
«Удавку».
Стадион, первая контрольная точка маршрута, остался от нас слева за деревьями
метрах в ста или чуть больше.
Но напрямую двигаться к нему было нельзя — зеленоватое марево, мерцающее меж-
ду стволами, говорило об опасности.
Наши костюмы, скорее всего, выдержали бы «Туман», но лишний раз рисковать не
стоило. Конечно, если другого пути не найдем, то придется двигаться напрямки и
надеяться на качество своей экипировки.
Здесь, у школы, мы встретили первого зомби. Именно он указал нам проход между
аномалиями. Мертвяк появился неожиданно, справа от нас, на дорожке, которая ве-
ла от жилых домов к школе.
Вернее, когда-то это была асфальтовая дорожка. Сейчас от нее остались только
черные островки среди моря желто-бурой травы.
Тем не менее, зомби шел по ней очень уверенно, не обращая внимания на стебли,
цеплявшие его за лодыжки. Несколько раз мертвяк запутывался в собственных ногах,
падал, но деловито поднимался и продолжал идти.
Одет он был не в военную форму и не в сталкерский костюм, чего можно было
ожидать, а в какие-то затертые до дыр джинсы, когда-то бывшие синими и рубашку,
с оторванным рукавом, цвет которой я не угадал бы даже под пытками. Одна нога
мертвеца была обута в разваливающийся кроссовок, а другая шлепала по асфальто-
вым островкам босой пяткой, высохшей и мумифицировавшейся.
Леха, поддавшись инстинктам долговца, вскинул абакан, намереваясь снести зом-
би голову, но я положил руку на автомат и заставил напарника опустить оружие.
Мы зомби не интересовали. Он прошествовал мимо, помахивая руками в такт ша-
гам, и направился к школе, на ходу огибая ловушки-аномалии. Нам оставалось толь-
ко запоминать маршрут, оказавшийся не таким уж сложным, как это виделось сначала.
Мертвяк успешно дошагал до стены здания, прошел вдоль него и смело нырнул в
дверь. Когда он скрылся за дверью, я и Леха выбрались из кустов и пошли по сто-
пам зомби.
Приблизившись к школе, мы услышали шум, доносившийся из одного окна. Любопыт-
ство — одна из моих дурных привычек, наряду с курением и страстью влезать в не-
приятности.
Я уговорил Ледокола подойти поближе и посмотреть, что происходит внутри. Ле-
ха нехотя согласился, и мы приблизились к подозрительному окну.
Оно было довольно высоко над землей, и заглянуть в проем представлялось про-
блемой. Пришлось строить пирамиду: Леха немного согнулся, уперевшись руками в
стену, а я вскарабкался ему на плечи.
То, что я увидел за окном, повергло меня в шок. Там был класс. Скорее всего
— кабинет химии, потому что на партах стояли темно-коричневые склянки и колбы,
покрытые многолетней пылью, торчали ржавеющие штуцеры, к которым должны были
присоединяться газовые горелки.
За партами, наподобие учеников, восседали старые игрушки: медведи, почти пол-
ностью утратившие свой вид, тусклые куклы, кошки, собачки и странным образом
затесавшийся сюда мужской манекен без головы.
А на небольшом возвышении возле доски, с которой давно облезло покрытие, про-
хаживался наш знакомый зомби. Он иногда останавливался и постукивал по доске
камушком, зажатым в кулаке, а потом, вдруг, начинал водить рукой, будто писал
формулы или условия задачи. Словом, тут шел урок. И, видимо, уже не первый год.
Я спрыгнул с лехиных плеч и рассказал ему об увиденном. Леха заметил, что зом-
би тут, вероятно, не агрессивные, иначе Монолит их давно бы перестрелял.
Скорее всего, очередной Выброс поднял из земли гражданских, когда-то тут жив-
ших. Этот, наверное, был учителем химии, вот и ходит теперь каждый день на ра-
боту.
— Не, Леха, чего-то тут не вяжется. Откуда в Зоне гражданские? Отсюда же всех
вывезли, еще после первого взрыва. Потом только самоселы вернулись. Но не в
Припять же…
— Крохаль! — рассердился Ледокол. — Я тебе что, спец по зомбобиологии? Откуда
я знаю, какого фига этот мертвяк тут делает? Пусть он кто угодно будет: учитель,
уборщик, хоть сивый мерин, мне — до фонаря! Он нам не мешает? Нет? Вот и ладно!
Пошли через школу. Заодно твоему горячо любимому зомбаку спасибо скажем за то,
что путь указал.
Определенно, родной город плохо влиял на Ледокола: пропала его обычная жизне-
радостность, куда-то подевался Леха-балагур и шутник.
Да и на меня Припять потихоньку начинала давить. Я каждой клеточкой тела ощу-
щал наползающую безысходность, пустоту.
Надо было срочно выбираться из этого гиблого места. Я теперь понял, почему
мало кто отсюда возвращался, даже если и доходил до города: сталкеров подгреба-
ли не аномалии, мутанты и снайперы Монолита, а собственные мысли и страхи.
И Монолиту совершенно не нужно было держать весь город под своим контролем.
Достаточно было бросить сталкера наедине с собой, чтобы тот остался здесь наве-
ки.
Мы вошли внутрь школы, миновали несколько коридоров, проскочили мимо класса,
где все еще продолжался вечный урок химии, и выбрались чрез окно на другой сто-
роне здания, оставив аномальный фронт за спиной.
Мы оказались на бетонной площадке перед школьным фасадом. Слева от нас была
бежево-коричневая стена девятиэтажки, одним корпусом выдававшаяся в нашу сто-
рону, а справа — одноэтажное строение с побитыми буквами на крыше «К…ре».
— Что это за «Ка-Ре»? — я указал на квадратный домик.
— Сам ты «Ка-Ре»! — отозвался Леха. — Это «Кафе», названия не помню. Я сюда за
мороженым бегал. Вкусное было.
— Ну, кафе, значит кафе, — не стал я спорить со старожилом. — Куда дальше пой-
дем?
— Туда. — Ледокол махнул рукой в сторону стадиона. — Пока мы не сильно откло-
нились от маршрута. Выйдем к стадиону, дальше сориентируемся.
Но до стадиона нам дойти так и не удалось. Как только мы миновали кафе без
названия и небольшую рощицу разросшихся тополей, то тут же уперлись в огромную
канаву, с бежавшем по дну ручейком маслянистой жидкости, над которым вился лег-
кий сиреневый туман.
Канава явно была вырыта не человеком, а какой-то аномалией, о чем свидетель-
ствовали деревья, вывороченные с корнем и живописно разбросанные по сторонам.
Склоны канавы не были отвесными, и, при желании, можно было спуститься вниз,
не сильно рискуя свернуть себе шею. Вопрос в том, что ни у меня, ни у Ледокола
такого желания не возникало.
Даже если ни одна ловушка не встретится нам на пути, лезть туда, где мы будем
лишены маневра, не очень-то правильно. Поэтому, нам пришлось искать обход.
Отлично было видно, что на север канава уходит прямо, как стрела. Она тянулась
до домов по проспекту Строителей, проходила через площадь, образованную четырьмя
корпусами, стоящими торцом друг к другу, пересекала проспект и шла дальше.
Ясно было, что с этой стороны нам не пройти. На углу же стадиона канава аккурат-
но заворачивала, повторяя изгиб беговой дорожки, шла вдоль трибун и там изгибалась
еще раз, теряясь из виду. Поэтому нам пришлось двигаться вдоль нее назад, в сторо-
ну Набережной улицы.
Когда мы прошли мимо трибуны, то справа от нас показались дома, один из которых
Леха обозначил как свой.
Канава, повернув за стадионом, продолжалась точно к ним. Она проходила вдоль ог-
рады стадиона и дальше направлялась прямо к бежево-коричневой девятиэтажке, где и
заканчивалась.
Лехин дом из силикатного кирпича оставался на нашей стороне. У нас не было дру-
гого выхода, кроме как продолжать идти вдоль канавы.
По мере приближения к дому, Ледокол все больше и больше нервничал, хотя старал-
ся не показывать виду. Оказывается, не все еще отболело у него. Да и я, признать-
ся, не мог оставаться равнодушным по мере того, как мы подходили ближе к этим де-
вятиэтажкам.