*****
    — А в Подмосковье... тьфу ты — под Лиманском!.. — водюцца лещи... — перевирая и немузыкально бубнил под нос Дед, производя фумигацию всего тоннеля при помощи особо вонючей козьей ножки. — ...Бур-бур-бур-бур-бур... — и вдруг уставился неожиданно трезвыми глазами на своего помощника: — Так что, Старшой, говоришь, Лесник уже рыбалку открыл?
— Открыл, еще месяц назад, и нас приглашает! — закивал в ответ бюрер. — Я тебе про это уже сколько раз говорил! — и досадливо махнул своей лапищей.

    ...Ланочка сидела неподалёку от входа в тоннель и, недобро чему-то усмехаясь, поглаживала появившийся после похода в Темную Долину черный полиэтиленовый мешок. Рядом с мешком зачем-то валялись толстые резиновые перчатки.
Услышав разговор, Графиня встрепенулась:
— А как же рыбу с Припяти можно есть? Она ведь радиоактивная?
— Дык Лесник давно прохвилактику разработал: одна рыбина, одна бутылка водки — и не хворайте! — важно ответствовал Дед. — Да и разве в рыбалке это главное? Рыбалка — оно энто... отдых в первую очередь... Помнишь, как там дальше?

   Макар вновь загундосил:

— Укрепляют наши нервы
Воздух средней полосы,
И картошка, и консервы,
И два круга колбасы...

    Круживший возле мертвецки пьяного тела Сына Меченного Излом услышал знакомое слово и вдруг выбросил из-под плаща руку:
— Дай колбаски! Колбаски дай!
Дед уважительно посмотрел на его конечность и изрёк:
— Тебе, мил чел... э-э-э... короче, тебе мы подсачек дадим. Что ж такому дару зазря пропадать?
Потом подумал и заморгал жалобливо Ланочке:
— А ты, дочка, лучше к Еноту сходи, попроси, что он мух наловил... Тебе он, чай, не откажет. Иди, милая, на тебя надёжа таперича, а я пока с ВасБураном потолкую...

   Уже выходя из тоннеля, Ланочка услышала тихий дедов козлиный тенорок и в ответ по-южному горячее:
— Да у меня, генацвале, знаешь, сколько было уже ночных вылетов-шмылетов? Ни у кого столько дневных не было! А ты знаешь, как я по приборам иду? Это песня, как я по ним иду! — Вдруг ВасБуран завопил: — Та-а-я, та-а-а-я! Та-та-та-я!!! — поперхнувшись на особо высокой ноте, продолжил с жаром: — Меня, биджо, сам Данелия консультантом на продолжение "Мимины" звал! А ты спрашиваешь, успеем ли к утру! Абижаешь, дорогой! Собирай народ, грузись — и полетели! Сациви будем кушать, киндзмараули пить будем!..

*****

    Абракадабр оцепенело уставился на чуть пониже Ланочкиной шеи сальными глазками.
— Абрушка, миленький, ну как ты не понимаешь? На рыбалку нужна наживка... — пояснила Её Светлость.
Енот молчал и лишь судорожно сглатывал слюну.
И тогда Графиня прибегла к последнему средству:
— Короче, будут мухи, я тебе еще один значок подарю.
— С поцелуем? — дрожащим голоском поинтересовался Енот.
— С сестринским! — великодушно пообещала Графиня.
Абр радостно заулыбался и ломанулся в сторону вагончика...

*****

    ...Возле Деда постепенно собирались жаждущие порыбачить.

    Дон Ренсон вроде как и зубрил что-то из талмуда под названием "Все Честно Слизженые Ответы по  Всем Долбаным ЕГЭ и Конспекты ИГЭ", но и он выбирал из англицкого лексикона почему-то "фишш", да "флоут", да "хук"…

   Неумейка всполошился:
— А снасти где брать будем?
— Ну, спиннинг нам Ник из руки вырастит... — успокоил Борода. — Сделаешь, братка?
Т-1000 кивнул и вмиг превратил свою правую верхнюю конечность в нечто легко-раздвижное, с катушкой снизу и блестящей наклейкой "Daiwa".
— А вот поплавки... — и Дед задумчиво посмотрел в сторону Витальки Алибабаича.
— Не даст, жмотяра! — уверенно возразил НикНик.

    Макар, кряхтя, нагнулся, подобрал пузырёк с надписью "клофелин", валявшийся рядом с Дитём Зоны, подкинул в воздух флакончик пару раз, скривился, покачал головой:
— Не, мы пойдем проверенным способом!
Дед отбросил химию и достал из сидора пару бутылок с брагой.

   Старшой вздохнул:
— Опять мне идти?..
— Ну, можешь Ланочку попросить помогнуть, если она с Абром уже разобралась, — посоветовал Макар. — Только осторожней будь, а то пайка все тут лишимся.

*****

   Виталька Алибабаевич, в неизменных разбитых очочках, деловито перебирал бутылки в своей тележке.

    Ланочка решила всё-таки вначале попробовать по-хорошему.
  — Алибабаич, а у тебя иголки ненужной нет?
Дикобраз, не отрываясь от сортировки тары, пробормотал:
— Это как так ненужной?
— Ну, типа зуба молочного. Знаешь, шатается такой, вырвать его просит...
— Не, от ненужных мы во время линьки избавляемся. Сейчас все нужные остались. А ты это к чему?
— Да так... Алибабаич, а у тебя линька уже прошла?
— Угу!
Старшой обреченно переспросил:
— Совсем-совсем закончилась?
Виталька, переставляя бутылки по цвету и что-то черкая в своем блокнотике, философски заметил:
— Ну дык епть! Весной линяем, а щас лето. Значится, совсем и закончилась.
— Плохо... — вздохнул Старшой. — А ты это, спать скоро будешь ложиться?
— А вам это зачем? — Виталька с подозрением уставился на бюрера и Графиню.
— Ну... Просто Дед тебе пару бутылок бражки на сон грядущий передал, чтоб крепче спалось и комары не задалбывали, — пошел ва-банк бюрер.
— Дед молодец! — облизнулся Алибабаич. — Он о друзьях не забывает! Не то что некоторые... Давай подарок сюда!
Старшой протянул презент, еще немного потоптался смущенно и контрольно поинтересовался:
— Так что, у тебя точно нигде не завалялось иголки-другой?
— Да чего ты ко мне привязался? Говорю нет — значит нет! Еще вопросы? Если нет, спокойной ночи! — и Виталька, выдернув пробку-початок из бутылки с бражкой, жадно присосался к содержимому. За пару-тройку основательных глотков осушил первую пол-литру и тут же распечатав вторую, пробурчал: — Ходют тут всякие, от дел отвлекают, понимаешь... — и затянул привычно: — Ой, мороз-мороз!..
— Ага, спокойной... Замораживайся давай поскорее... — как-то недобро усмехнулся Старшой, почему-то подмигнул Дикобразу и переглянулся с Ланочкой...

    ...После второй бутылки Алибабаича потянуло в сон.
Он забрался в свою коляску, обнял любимые бутылки и закрыл глаза. И уже проваливаясь в забытье, Виталька услышал, как Дед кому-то обещал по ПДА: — "Ну, всё! На рассвете и двинем!"
Алибабаич хотел было поинтересоваться куда именно "двинем", но язык напрочь отказывался ворочаться.
    Рядом с ним зашептались голоса Ланочки и Старшого: "Ну что, спит? — Вроде как! — Ты пустотелые выбирай! — А как я пойму, какие пустотелые? — Ладно, дергай подряд, потом разберемся! Вот тут погуще будут, глядишь, и не заметит...".
   Дикобраз почувствовал боль в области хвоста, решил возмутиться, но тут наконец пришел Морфей и забрал его в свои ласковые объятия...

Было тяжко.
    Было очень тяжко. После вчерашнего было тяжко до чрезвычайности. Народ лежал и страдал. Хотелось пить, но встать было превыше всех возможностей.

   — А я говорил, что рыбалки не будет... — послышался сипящий шепот Енота из кучи бушлатов на полу.
Дед пробурчал:
— Угу... Нострадамус ты наш. Ты своими портками всю рыбу и извёл!
— Не-е-е, это Док её распугал, ихтиандр хренов... Хуля он там в речке забыл?
Все замолчали, пытаясь представить себе причину, могущую заставить человека полезть в Припять.
— Это... экстремал наверно... Говорят, он зимой даже в прорубь ныряет... или в карты на спор проигрался... — неуверенно предположил Виталька. — Ну, или папику моему задолжал...
Все закивали головами в темноте — уж действительно, проще было утопиться в радиоактивной воде, чем подсесть на кредит у Алибабая Сталкерштейна, или попросту — Сидоровича.
— А где он, кстати? — заволновалась Ланочка.
— Кто, батя мой? — удивился Алибабаич. — В бункере у себя сидит, наверно... Где ж ему еще быть?
— Да нет, Серж...
— А-а-а... С Лесником куда-то еще ночью усвисталупили. Мастера по грибочкам, итиху их...
— Извращенцы... — проворчал Енот.
— Кто извращенцы? — встрепенулся Ренсон. — Я протестую! Я даже не был на том гей-параде. У меня фотографии даже есть, что я там не был!

    Т1000 молчал и улыбался...

    — Все извращенцы! — кратко пояснил Енот.
Ворочать пересушенными языками было влом, но такая спорная теория требовала по крайней мере вменяемых доказательств.
И Дед выступил рупором общественности:
— Не гони, полосатый...
— Вот ты, Макар, и есть первый извращенец! — Абракадабра понесло: — Хрена ты нас сюда притащил? Чем тебе Кордон не нравился? Сидел бы тихо, пердикулит бы свой грел... Романтики ему на старости лет подавай! Приключений! Сам баламут и всех взбаламутил. Отдыхали бы сейчас, к Походу готовились, так нет же, поперлись киселя за сорок верст хлебать...
Дед помолчал, потом спросил понимающе:
— Совсем тебе хреново, Абрушка?

    Светало. Сквозь запыленные окошки Лесниковской бани пробились первые лучики солнца и внесли некоторое успокоение в гнетущую атмосферу.

    — Хреново... — примирительно согласился изобличитель.
— И на заначке ничего не осталось... — то ли спросил, то ли утвердил Борода.
— Не осталось...
— Эх, Старшого бы сейчас в твой погребок заслать! Да где тот погребок... — продолжил рвать душу Дикобраз. — А где сам Старшой, кстати?
— А он, после того как нас всех сюда перетащил, обратно с Изломом и Геродотычем на рыбалку отправился, — прокомментировала пропажу Ланочка.
— Я же говорю — извращенцы! — не сдержался Енот. — Они что, за рыбой сюда поперлись?
— А зачем же ещё? — удивился Неумейка. — Нафига тогда иголки у Вит... — Дед предостерегающе кашлянул — ...у Лесника поплавки брали?
— Эх, Неумейка... Да разве это главное в рыбалке? — ухмыльнулся Дед.
— А что тогда?

    Заулыбались все, несмотря на похмелье, сушняк и головную боль.

    — А ты водички принеси, тогда и объясню, — попытался схитрить Виталька. — И в тележке моей заодно... О!!! Тележка!!! Нычка!!!
Народ с надеждой заворочался. Самые нетерпеливые даже сделали попытку подняться.
— Вспомнил... — с убитым видом произнёс Дикобраз. — Выпили вчера и её…
— А не звиздишь? — усомнился Дед.
— Да с тобой вчера и выпили, за Ланочкин кулинарный талант...
— Помню, — слабым голосом подтвердила Ланочка, — это было, когда Ренсон начал утверждать, что он умеет лучи добра из глаз испускать, а не только искры от Виталькиных подзатыльников, а Енот решил себе котелок на голову одеть, чтобы от излучения спрятаться. Вот тогда вы всю воду после мытья посуды из котелка выпили и начали меня нахваливать...
— А может, у Буранчика что-то осталось? — предположил Ник.
— Ага, осталось... Еще за обедом последний омыватель осушили! — возразил Неумейка.
— Ну что за люди... — посетовал Енот. — На рыбалку как следует собраться не можем, а туда же — в Поход к Монолиту собрались!

    Все одновременно горько вздохнули.

    Рассвело совсем и возле дверей баньки обозначился пакет с клочком бумаги сверху.
Дед крякнул и, будучи не в силах подняться, по пластунски пополз к пакету:
— Неужели... Есть! Лесник, братка! Спаситель наш родненький! Благодетель!

    ...В одной руке дед держал трехлитровую банку, в другой записку и читал-комментировал со слезами в подслеповато прищуренных глазах:
— "Сволочи"… это понятно... "дверь вынесли"… это починим... "майору Долга Кривенко зуб выбили"… это вставим... "Буран всю траву спалил"… это посадим...
— Да разливай скорей! — не выдержал Виталька и протянул дрожащей рукой мятую люминевую кружку.
— Бурану не забудьте оставить, — забеспокоилась добрая Ланочка, — а то кто нас назад повезет...

*****

    ...Когда Старшой и Ко с тремя полными ведрами ночного улова подошли к Лесниковой башне, то увидели уже обрыдшую по Кордону картину: Дед подрёмывал, привалившись к сосёнке, Виталька Алибабаевич что-то пересчитывал в своей тележке и с умным видом в разбитых очочках записывал в неизменном блокнотике, Абр строил глазки разомлевшей на солнышке Ланочке, Ник и Неумейка играли в "камень-ножницы-бумагу" на щелбаны, причем жидкий терминатор благодаря своим особенностям мухлевал безбожно, отчего лоб Неумейки уже покраснел и местами вздулся шишками, Ренсон уткнулся в очередной фолиант...

    Дед кашлянул, приоткрыл один глаз, пробурчал:
— Явились — не запылились... Давай, Старшой, начинай погрузку!
— А рыбу куда? Мы что, зря её ловили? — возмутился бюрер.
— Пойди, долговцам отдай, в компенсацию, извинись за вчерашнее, ну, и попроси заодно, чтоб Леснику с ремонтом тут помогли. Скажи, Макар потом отблагодарит бражкой... И да, забери у Витальки с телеги их ружьишки — негоже им безоружным ходить. Как сделаешь — разбудишь да полетим обратно на Кордон...

    ...Лагерь пришел в движение.
    ВасБуран потихоньку прогревал двигатели, сам морщась страдальчески от собственного рёва, Ланочка вытащила из сумочки косметичку, Т1000 и Дон Ренсон запихивали в люк бесчувственное тело Сына Меченного...
— А зачем мы назад возвращаемся? Тут до ЧАЭС осталось — рукой подать... — недоумевающе поинтересовался непонятно у кого Неумейка.
— Ну я же говорю — извращенец! — пропыхтел Енот под грузом тары. — Ты знаешь, что главное в нашем Походе?
— Нет. А что?
— Главное — это подготовка! Тщательная и всесторонняя! Так что давай, влезай — и полетели, дальше готовиться будем...