Вот такая синкопа Гл2—4

2

   — Ух, саднит-то как, — Крот прижал к скуле банку тушенки, подержал и отложил. — Нету толку
от твоей народной медицины. Изнутри — оно вернее.

   Гуня вздохнул, из-под телогрейки извлек флягу, передал товарищу.

   — Только без наглости чур. Мне, может, тоже для здоровья надо. Возраст. А тебе противопоказано.
   — С чего это?

   — С того это. Нечего в драку лезть потому что.
   — Я же разнимал, понимаешь? Не на шутку сцепились ребята, а кроме меня и Жорика некому было
промеж вписаться.

   — Вписка у тебя что надо получилась. Можно ей ночью путь подсвечивать. Утром на маршрут, а ты…
Полезный навык приобрел, нет слов. Из-за чего хоть сыр-бор?

   Крот вздохнул, порылся по карманам в поисках папирос, прикурил, поморщась. Все же и по губе
прилетело ошутимо.

   —  Я подумал сначала, что стресс после ходки снимают. Ты же знаешь, Утес с Трехпалым всегда так.
Потом вспомнил, что с неделю они уже в деревне, должны бы успокоиться. Вот и подошел поближе,
навострил уши. Вдруг информация какая полезная проскочит…

   — Ха! И таки не проскочила, а аккурат тебе в табло раскрытое!
   — Гуня, я щас обижусь, и флягу порожней верну…

   Сталкер быстрым движением вырвал из руки Крота флягу, спрятал обратно под телогрейку.

   — Теперь можешь обижаться хоть до утра, — но, взглянув на собеседника, примирительно улыбнулся.
   — Ладно, я ж шуткой. Во, зацени, чем меня угостили.

   Гуня нырнул рукой в рюкзак и, пошкрябав там пальцами, вытащил горстку конфет. Чумазые фантики
замялись, затрепались. Видно, долог был их путь до Гуниного рюкзака.

   — Барбариски!
   — Просроченные, конечно, — Крот взял одну.
   — Ишь ты, гурман какой! Мы тут все просроченные…

   Помолчали.

   — А я, знаешь, в детстве «театральные» все же больше «барбарисок» уважал. Прямоугольные такие,
помнишь? — улыбнулся Крот.
   — Помнишь-помнишь. Эх, хорошо было там, в детстве…

   Снова умолкли, каждый о своем. Гуня встрепенулся первым:

   — Ладно. Лучше про драку дорасскажи.
   — Тебе как? В лицах или общую картину?

   — Да как хошь.
   — Из-за Ящера они сцепились. С подачи Утеса тот ушел на Большую землю, а Трехпалый не знал.
Заказ взял, чтоб Ящера напрячь.

   — Во! Я ж говорил, Трехпалый за так никому не помогает. А что за заказ?

   Крот усмехнулся:
   — Ха, так он и протрепался. Жди. Могу додумать только: раз сам не взялся, значит, гиблое дельце.
   — Угу. И про Ящера не спроста. Видать, для совсем на голову больных работенка. У тебя, кстати,
как с головой? Порядок?
   — Как и у тебя.

   — Значит, если к нам Трехпалый подкатит, сразу — в отказ.
   — Ясен пень. Своих забот хватает, — Крот осторожно потрогал отекающую щеку, — например, как в
противогаз подарок этот поместить…

3

   Как всегда сели повечерить подальше от лишних глаз. Так, будто и не было драки, размолвки.
   В котелке лениво побулькивала вода, словно оттягивая момент, когда в нее забросят тушенки и еще
каких-нибудь гарниров.

   — Ты что, всякого с отцовым рисунком спасать теперь будешь?
   — Ну не могу, Трехпалый. Не могу. Самому как заноза эти наброски берестяные. Лучше бы отец совсем
сгинул, без этих посланий с того света…

   — Лучше бы. Не наше дело, что лучше, а что хуже. Фасоль или щи? — сталкер держал в руках две банки,
словно взвешивая, какая весомей.
   — Обе.
   — Тут согласен, — содержимое консервов синхронно плюхнулось в котелок, — а насчет Ящера — нет.
   Да теперь уж поздняк метаться. Был Ящер, да сплыл. Раз сплыл — значит не про него работенка и с Зоной
он в расчете, иначе… Ты и долю ему свою отдал, наверное?

   Утес промолчал, и Трехпалый покачал головой. Ему в общем-то было плевать, как напарник распоряжается
своим заработком.
   Так уж повелось с самого начала, в карман друг другу не лезли и вопросов не задавали, хотя Утес отчасти
в курсе, на что и куда Трехпалый расходует свой доход и откуда среди сталкеров столько ему по гроб
обязанных.

   — Мне скажешь, что за заказ?
   — Возможно. Но это не для тебя работа, так что не парься. Есть, кого запрячь.

4

   Поле «комариных плешей» осталось позади. Ларь устал страшно, не от ходьбы, а от постоянного
напряжения, вызванного скудным боезапасом.

   Егор шел замыкающим и тоже весь на нервах. Когда впереди на взгорке задрожал блеклой листвой
осинник, единодушно приняли решение о привале. Хотя всюду в траве виднелись полуобглоданные
кости и еще не сгнившие собачьи бошки, датчик аномалий не увидел, и сталкеры, миновав эту
странную бойню, остановились.

   — Это что? — шепотом спросил Ларь, указывая рукой на какой-то вихрь впереди.
   — По приборам — карусель, но выглядит непонятно. Глянем?

   Со всеми мыслимыми предосторожностями подошли чуть ближе. Егор смотрел на аномалию и не
мог понять...

   — Я однажды по телеку передачу смотрел про всякие стихии. Наводнения там, штормы, — зашептал Ларь.
   –И эта фигня знаешь на что похожа? На смерч. Такие в пустыне бывают из песка.

   Егор согласно кивнул. Действительно, это песок и пыль, кружатся как в ловушке, не выходя за
пределы аномалии, словно она поймала смерч и оставила его навсегда крутиться внутри.

   Сталкер не мог отвести глаза, потому что вдруг показалось, что кто-то смотрит на него из этой
пыльной круговерти.

   А еще звук, еле слышный. Егор слегка повернул голову, пытаясь распознать, что же шумит,
и вдруг увидел лицо.

   Оно то становилось отчетливым, то рассыпалось в пыль и появлялось снова. Губы складывались
в строгую черту и, спустя миг, превращались в улыбку.
   Брови хмурились или приподнимались в восторге или удивлении. Словно Она слегка наклоняет
голову, чтобы лучше рассмотреть сталкеров, и не может решить — злиться или радоваться гостям.

   И странный звук сделался громче. Егор не слышал его ушами, а просто чувствовал всем телом,
словно когда-то перегоревший внутри усилок снова заработал и погнал в колонки новую музыку.

   Это был не рок. Это был джаз, неимоверный, абстрактный, многослойный.
   Сталкеру показалось, что его тело — натянутые струны неизвестного инструмента, и они вторят
этой музыке то сольной партией контрабаса, то вывертами капризного саксофона, удивительным
образом гармонично вплетаясь в неуловимую мелодию…

   — Назад! Назад, Егор! — Ларь почуял неладное и дернул напарника назад, когда тот вдруг
вознамерился шагнуть ближе к аномалии, и потянул дальше, к осинкам, подальше от пленного смерча.
   — Егор!

   Тот словно в полусне повернул голову:
   — Я все понял, Ларь. Понял! Смотри.

   Он сунул в руки сталкера свой датчик и вдруг быстро пошел через поле, резко сворачивая то вправо,
то влево.
   Его движения были похожи на какой-то танец, подчинены странному ритму, уловить который просто
невозможно.

   Не долго думая, Ларь, глядя на датчик, двинулся за напарником и понял, что Егор непостижимым
образом обходит опасные места, словно видит.
   Вдруг он остановился и рухнул на колени. Ларь подошел, сел рядом:

   — Егор, что происходит?
   — Все. Выключили музыку.

   — Какую музыку?
   — Джаз, Ларь. Афигительный Джаз. А это все, — сталкер обвел рукой окружающий унылый ландшафт,
— это синкопа, понимаешь?
   — Нет. Но больше так не делай. Напугал.

   Егор стянул перчатки, вытер потные руки о штанину. Пальцы на руках дергались, словно нажимали
невидимые клавиши.

   — Все, Ларь. Однозначно привал.
   — Прямо здесь?
   — Прямо здесь.

продолжение http://www.proza.ru/2016/03/25/1835

Вот такая синкопа

Ли Гадость

6

   По большому счету Трехпалому было фиолетово, ушел Ящер или нет. Еще там, на маршруте,
когда среди собачьих трупов наткнулись на полумертвого сталкера, и Утес дернулся, заметив в его
руке угольный рисунок, Трехпалый все понял.

   Понял, что придется спасать подранка, тащить в деревню, потому что напарник из-за рисунка решит,
что обязан помочь, и границы этой помощи предугадать невозможно.

   Так и вышло. Но уход Ящера оказался хорошим поводом, чтобы устроить драку, пустить слух о заказе
и приструнить Утеса.
   Возможно, даже разругаться с ним окончательно и бесповоротно — так будет легче уйти.

   На самом деле Трехпалый вел свою игру. Ходка в Чернобыль-2 исключительно его затея. «Ха, затея,
как же. Необходимость. Кого же отправить?»
   Он шел, поглядывая на компании сталкеров у костров, всматривался в их лица, мысленно перебирая
досье каждого. У того мало опыта. Тот — трепло. Те не согласятся ни за какие деньги и посулы.
   Про молодняк и думать нечего. «Глупыши-малыши. Какого хрена вы здесь делаете? Вам еще рано гореть
в этом радиактивном Чистилище. Да и вообще, слишком много народу стало в Зоне. Проходной двор. Пора
прикрыть эту лавочку. Пора в Чернобыль-2…»

   Заметил возле хибары Немтыря. Бывший научный сотрудник, годный сталкер. Он бы взялся за это дело из
любопытства, но...
   Трехпалый встряхнулся. Что-то такое похожее на жалость или досаду шкрябнуло внутри, остро, неприятно.
   Нет, Немтырь отпадает. А вон там Егор. Егора? А что,вполне подойдет. За ним должок: Трехпалый в свое
время выкупил его у бандитов. Даже не выкупил, а так, оказал услугу. Но в одиночку Егор не справится, нужен
напарник.

   Кстати, о должниках. Кто там больше всех обязан? Ларь. Если пообещать списать весь долг, наверняка
согласится. Игроку не привыкать идти ва-банк…

   — Слушайте сюда. Вот здесь — схрон, — Трехпалый ткнул в карту, — в нем дополнительный боезапас на случай,
если потратитесь в пути, и два рюкзака.

— Если наши порвутся? — попытался пошутить Ларь. Но хмурый взгляд собеседника вовсе не располагал к шуткам,
и сталкер примолк.
— Свои рюкзаки оставите там, а эти два потащите в Чернобыль-2. Оставите здесь и здесь. Вот и вся работа.

   — Что-то темнишь ты, Трехпалый. Как-то просто. Почему эта территория заштрихована? — На распечатке Егор
обвел пальцем Чернобыль-2 и часть площади вокруг. — Зона действия «выжигателя мозга»? Так его давно взорвали…
   — Верно. А что там теперь знаешь?
   Егор отрицательно качнул головой.

   — А ты, Ларь, в курсе?
   — Не было повода интересоваться.

   — После того, как один умник взорвал к чертям установку «выжигателя», сюда ломанулось множество сталкеров
и прочих. Только не долго они там шарили. Выброс превратил это место в слепую зону.

   — В смысле?
   — В коромысле. Не работают там датчики, ПДА, вообще все приспособы с электронной и электрической начинкой.
Даже фонарик карманный, и тот тебе не подсветит. Это первая сложность. Вторая — количество аномалий, пройти
крайне сложно.

   — Значит артефактов много.

   Трехпалый отложил в сторону карту, и посмотрел на Ларя как на ребенка:

   — Подумай-ка, ларец мой золотой, чуток. Если б там было много артов, ходили бы туда сталкеры?
   — Конечно.

   — А почему никто не ходит?
   — Ну…

   — Да потому, что нет там ни балды. Пустая злая земля. Только аномалии одна на другой. Зверье —
и то туда не суется.

   Егор опять взял в руки распечатку, нахмурился:

   — Фон?
   — Как везде. В пределах.

   — Что еще?
   — Еще? На маршрут идете без ПДА, чтоб ни одна живая душа не прознала о вашем походе. Выполняете
работу, и мы в полном расчете. Экипировка стандартная. Хавка и патроны за мой счет.

   — Когда выходить?
   — Завтра.

   — А рюкзаки — тяжелые? — подал голос Ларь. — Если вдруг арт раздобыть для облегчения веса…
   — Забудь. В слепой зоне арты или вовсе не работают, или ведут себя не так, как ожидаешь.

   «Иначе я бы Утеса к этому делу привлек и без вас обошелся, лошки». Что там, с напарником, а
точнее — с артефактом в его нутре случится, Трехпалый даже представить не мог, а рисковать попусту
не хотел.

   Сам-то он много раз проходил на территорию Чернобыля-2, и неработающий датчик аномалий
нисколько не смущал, потому что сталкер осваивал Зону еще тогда, когда ни ПДА, ни прочих приспособ
еще не придумали.

   — Так и что сидим? Идите, отсыпайтесь, отъедайтесь. Только рот на замке держите.

   Ларь с Егором ушли, а Трехпалый остался в хибаре. Уперся взглядом в стену. Думал.

   Эти двое — не первые, кто идет по его поручению в Чернобыль-2, чтобы перетащить пару рюкзаков к
решеткам «Дуги»*, но последние, потому что это крайний схрон.
   Пока работал «выжигатель», Трехпалый из ходки в ходку закладывал множество таких схронов вокруг
недоступной территории и ждал. Дождался.

   Перетащив первый рюкзак понял, что в одиночку и жизни не хватит, чтобы перенести всю взрывчатку
к антеннам. Поэтому стал нанимать сталкеров. Они уходили на маршрут, а он — за ними: встретить их пулей
из снайперки после выполнения работы, а после пройти в Чернобыль-2 проверить закладку и затащить еще
один рюкзак.

   Трехпалый не верил в случайности вообще, а в Зоне —  тем более. Поэтому событие, случившееся с ним в
первой одиночной ходке, воспринял серьезно и будто уверовал в предназначение и судьбу.

   Первая одиночная ходка — это как…  Нет подходящих слов и сравнений. Сталкеры, имеющие такой опыт,
всегда об этом молчат. Настолько это личное, интимное — один на один с Зоной, особенно в первый раз.

   Среди тех, кого знал или знает Трехпалый, множество ходоков, так ни разу не вышедших на маршрут
единолично.
   Таких он не уважал, считал неполноценными что ли. Только одиночкам Зона открывает свои сокровенные
тайны.
   Будь он в той ходке с напарником, наверняка прошли бы лес без помех, наверняка земля не провалилась
бы внезапно под ногами, уберегла тайну от лишних глаз…

   Привычно пробросил вперед гайку и внимательно осмотрел место, куда собирался поставить ногу, шагнул.
   Как только перенес на ногу вес, чтобы сделать следующий шаг,  грунт широким пластом просел, провалился.
   Трехпалый не успел ничего подумать, сделать, как рухнул вниз, застряв в проломившихся подгнивших
ступенях лестницы, уходящей в темноту. Сверху повисли обломки деревянной створки люка.

   Некоторое время не шевелился: ждал, когда сердце прекратит суматошно долбить по ребрам; слушал, не
копошится ли какая тварь в темноте.

   Глянул на дозиметр — фон обычный. Щелкнул фонариком (свет из пролома подсвечивал только часть лестницы),
направил луч в темноту.
   Кирпичные стены, пол и потолок бетонные. Помещение оказалось не очень большим, шагов десять-двенадцать
в длину и такое же в ширину, поэтому мощности фонарика хватило, чтобы осветить место от стенки до стенки.

   В несколько рядов ящики без маркировки. Один немного выдвинут от стены. Тайник? Трехпалый хотел, было,
бросить гайку, но передумал. Слишком темно, чтобы оценить её полет. Тогда взял и кинул на пол несколько
обломков доски. Те с глухим стуком упали на пол. Самые обычные доски на самом обычном полу.

   Рискнуть и спуститься? Или ну его? Выбрался обратно наверх, осмотрел пролом, потом окинул взглядом округу.
Все спокойно. «Была не была…»

   В ящиках герметично упакованная взрывчатка. Хорошо, что гранат у него нет, и мыслишка швырнуть её в темноту
так и осталась мыслишкой. Иначе жахнуло бы так, что эта ходка оказалась для Трехпалого окончательной.

   В ящике, который в самом начале привлек внимание своим неровным положением, лежали упаковки ОШП**, между
ними — кейс. Советский, кожаный, в просторечии — «дипломат». «Уж не ядерный ли чемоданчик?» — проскочила
шальная идейка.

   Трехпалый положил находку на ступень лестницы, так, чтобы подставить идущему из пролома свету, и, дав рукам
вспомнить кое-какие навыки из прошлого, вскрыл.
   Документы. Это хорошо. Любые документы можно продать. Только прочесть сначала. Представил, как будет сидеть
посередь Зоны и изучать бумаги. Смешно.

   Над тем, как спрятать вход в хранилище пришлось поломать голову.
   Разобрал пару нижних ступеней, положил одним краем на верхнюю ступень, другим — на край пролома, сверху —
проломленную створку люка в комьях земли и травы. Закидал ветками, листвой.
   Получилось сносно, в глаза особо не бросается.
   Кейс убрал в рюкзак и ушел, намереваясь следующей ходкой вернутся и замаскировать вход как следует.

   В то время еще не было бункера, лагерей и стоянок сталкеров. По завершению ходки путь один —  в предзонье.

   Там, на съемной комнате, занялся изучением бумаг. Документация о «Дуге», расчеты, сноски, результаты,
графики…
   Много чего не понял, но дал себе задание  разобраться. Только одно было ясно — антенны планировалось взорвать
— отдельно лежали схемы закладки зарядов на антенну 1 и антенну 2, так, чтобы одним махом снести к чертям эти
металлические конструкции, отлично видные из любой точки Зоны.

   Почему не взорвали? Не успели? Или тот, кто должен был это сделать, почему-то не сделал…  Вопросы, вопросы,
вопросы. И Трехпалый снова перелистывал технические данные, пытаясь хоть что-то понять.
   Да куда там с его образованием, состоящим в основном из прогулов и срывов уроков.
   Тут нужна консультация, разъяснения, только прежде продумать вопросы, чтобы никто ни о чем не догадался.

   С этого дня Трехпалый между ходками стал наведываться в городскую библиотеку, а заказы брать у научников.
Его не интересовали деньги. Он трудился за информацию, медленно, но верно приближаясь к разгадке «дипломата».

   Наконец сталкер прервал созерцание обшарпанной стенки хибары. Хватит воспоминаний. Нужно готовиться к ходке.

* Дуга (5Н32) — советская загоризонтная радиолокационная станция для системы раннего обнаружения пусков
межконтинентальных баллистических ракет.
   Антенны построены по принципу фазированной   антенной решетки. Поскольку одна антенна не могла перекрывать
такую широкую полосу частот, весь диапазон разбит на два поддиапазона, и антенных решеток поставлено тоже две:
   Низкочастотная антенна: высота мачт от 135 до 150 метров, длина — от 300 до 500 метров.
   Высокочастотная антенна: порядка 250 метров в длину и до 100 метров в высоту.

   При таких размерах объект виден почти с любого места Чернобыльской зоны отчуждения.

**ОШП — огнепроводный шнур с пластиковым покрытием.

продолжение http://www.proza.ru/2016/03/30/1731