— Отдать бабло надо до вечера пятницы, до звезды, — вздохнул Конь, -потом Йога назначит такое, что лучше сразу пулю в лобешник.
Конь был невысок, но плечами и мосластостью Бог его не обидел. Взгляд глубоко посаженых чёрных глаз был по ситуации суров и мрачен.
Сапог отвёл глаза и опустил голову.
— Не секели. День только начался. Не подфартит до темна — завтра на большак, ждём груженых фрайеров и тупо идём в стволы — Конь тяжело вздохнул, сам испугавшись сказанного, хлопнул по коленам, тяжело поднялся с ящика, и стал проверять снарягу.
— Может у Борова перехватить- ну на неделю, хотя-бы? — спросил Сапог, молодой невысокий белобрысый пацан, наматывая просохшую за ночь портянку.
— Борова сейчас в десять глаз пасут — ответил Конь и вдруг резко присел, спрятавшись за бетонной плитой, одной из многих, лежаших в беспорядке возле поваленной мачты ЛЭП.
— Смотри туда — Конь вытянул руку в сторону болотца, прикрывающего доступ к стоянке бандюков с севера с базы Свободы.
Плохо различимый сквозь зелёный плотный туман кислотных аномалий, захвативших почти всё болотце, от Тёмной Долины между двумя грядами невысоких сопок, ровным шагом в сторону их схованки шёл одиночка.
— А вот и гружёный фрайер — чем не фарт — бандит топнул натянутым сапогом — берём!
— Гляди, говорю, — осадил пацана Конь, — по Свалке дядя идёт как по паркету. Упакован в СЕВУ, комбез дорогой, редкий, куда там наши рэпаные доспехи. Контейнеры оттопырены. Стопудово не водяра там, а арты хитрые. На груди — «гроза» — чирикнуть не успеешь. Это не груз, паря, — это амбец. Короче, — пусть дядя проходит,— сидим.
Одиночка, не дойдя до сосновой рощицы, подступавшей к болотцу леворуч от схованки, повернул в сторону бывшего блок-поста. И, не сбавляя шага, стал, удаляясь от корешей, подниматься боком на пригорок, вбивая ботинки в мокрую после обычного для Зоны дождя землю, укрытую чахлыми кустиками травостоя. Поднявшись, двинулся вдоль гряды по гребню склона, на ходу доставая детектор. Разглядеть как следует в бинокль этот детектор Коню, сколько он не щурил глаза и не хмурил сросшиеся брови, не удалось — но вид у прибора был солидный — под стать остальной экипировке незнакомца.
Вытянув руку с детектором в сторону небольших вихрей из листьев и всякого сора, что кружились внизу, сталкер, опять боком, осторожно стал спускаться.
— Оп-па — откликнулся Сапог — штым полез в Лошиную падь. За скоко можно толкнуть, ты говоришь, его ствол? Комбез, хоть и навороченный, по-ходу, порвёт в клочья.
Конь, ничего не отвечая, смотрел в бинокль.
В Лошиной пади уже погибло народу достаточно, чтобы друзьям даже в голову не пришло попытать там счастья, несмотря на крайнюю нужду. Стайка каруселей на её дне цепляла человека и незаметно подтягивала его навстречу смерти. Вырваться не удавалось никому. И напоминанием для тех., кто сдуру решил бы поиграть со смертью, высился на пригорке потемневший от времени и дождей крест. А самое поганое — сталкеры судачили, что никакого артефакта в пади то и нет, а то, что появляется на мониторе детектора — обманка, наводочка — Зона на жадность проверяет.
Сталкер, видимо всё это знал и лезть вниз не спешил. Он повернулся лицом к вихрям и, потыкав пальцем в детектор, вытянул руку и стал удить — водить детектором
вправо-влево. Определившись с границами аномалии и, направив детектор в её центр, сталкер утопил средним пальцем кнопку на панели.
Из торца детектора, с треском ударяя в землю, полетели молнии. В месте попадания молний земля завибрировала, по ней пошли волны как от брошенного в воду камня, образовался мерцающий кратер, послышалось шипение и из кратера выбросилась, рассыпая искры, широкая светящаяся золотая лента, замерла в воздухе и медленно, переливаясь всеми цветами, стала подниматься как будто попав в восходящий поток..
Сталкер вынул из-за спины длинный крюк и, зацепив им артефакт потянул его к себе, сначала не напрягаясь, а затем и изо всех сил. Лента, бросая золотые блики на человека , сопки, и росшие в пади и на склонах низенькие тонкие берёзки, понемногу поплыла навстречу ему, продолжая подниматься. Сталкер оглянулся — схватиться было не за что. Артефакт завибрировал, истончился, вытянулся и нырнул обратно в кратер. Одиночка с размаху бросил крюк, опустился на колено, вглядываясь в землю, потом сел. и опрокинулся на спину, закрыв с досады лицо руками..
— Слышь, Сапог, сейчас не кипишуй. Делай чего я скажу, понял? — Конь, решившись на что-то, уставился в глаза Сапога горящим взглядом,— понял?
-Не-а…— в мальчишеских глазах плеснулся испуг
— Не кипишуй, главное…,— Конь взъерошил ему волосы и поднялся во весь рост:
— Эй, мужик? Помощь нужна?
Сталкер, поднял голову, повернулся на голос и легко встал. Роста он был высокого, худощав, сутул и уже в годах.
— А что потребуете, помощники?— видно было, что он не удивлён присутствием друзей.
— Половину от продажи!
— Нет. Десять процентов.
— Двадцать!
— Годится!
— Пошли, оружие спрячь, — Конь, взял ружьё, закинул его за плечо, первым вышел из-за плиты и пошёл к незнакомцу. Сапог, останавливаясь и, затыкая наскоро намотанную вторую портянку, потрусил за ним.
Не говоря друг другу лишних слов, они встали втроём в цепь — Сапог на вершине пригорка, намотав на руку гибкую ветвь берёзы и схватив белый ствол, Конь левой рукой схватил в замок руку товарища, правую протянул одиночке — тот, сжав Коня за запястье худыми сильными твёрдыми пальцами, аккуратно боком опускаясь вниз, снова включил детектор.
Молнии уже были не так ярки, треск тише и земля вздрагивала слабее, но вот пошла первая волна судорог, за ней другая и тут из-за пригорка послышался лай.
— Собаки,— закричал Сапог, — поднимайтесь!
Одиночка от неожиданности выпрямился, упорная нога скользнула по сырой листве и он рывком съехал вниз в цепкие объятия аномалии. Конь, упираясь, потащил его обратно. Лай раздался совсем близко. Конь разжал ладонь, пытаясь избавиться от сталкера, но тот схватился намертво и не отпускал.
— Сапог, бросай! — крикнул Конь, выдирая руку у незнакомца, — Бросай! Я удержусь!
— Тяни! братан… — натужно прохрипел Сапог, согнувшись до земли и пытаясь весом тела помочь рукам.
— Ах ты, сука… — Конь в ярости повернул голову к намертво вцепившемуся незнакомцу — в упор на него глядел чёрный зрачок вальтера.
— Голову! -заорал одиночка, — Вниз! Конь пригнулся.
Крик боли Сапога, поспешные выстрелы вальтера, собачий визг — кровь бросилась Коню в голову — рука Сапога разжалась и Конь, не оглядываясь, схватил сталкера за пояс, присел и, заорав, рванул его на себя, пятясь, падая вбивая каблуки в мягкую почву и разрывая жилы. Над головой, сменив вальтер, загрохотала гроза, Конь упал на спину и едва успел подставить руку собачьей пасти.
Одиночка мгновенно поменял рожок и метнулся вверх, не переставая стрелять,
Рычанье — нож — Конь кромсал мощное, уворачивающееся тело, схватив прокушенной рукой напавшего пса за горло, не чувствуя боли. Только яростное рычанье, только огромные белые зубы красной, жарко дышашей пасти.
Пёс рвался к горлу, топчась по сталкеру, заливая лицо слюной, и вдруг дёрнулся от очереди навылет и упал на голову Коня, заслонив свет. По телу его пробежала судорога и Конь, задыхаясь от схватки и острого запаха псины, откинул тяжёлое тело вниз в аномалию и, перевернувшись на бок, задрал голову.
Сталкер, посмотрел в глаза Коню, понял, что тот в состоянии позаботиться о себе, опустился на колено, достал из бокового кармана штанов аптечку, разорвал упаковку и вколол Сапогу синюю ампулу. Конь, застонав от боли, подтянул колени и, не опираясь на прокушенную руку, прижимая её к груди, рывком поднялся на ноги.
Кореш был без сознания, его побелевшее лицо и одежда — залиты кровью. Раны на руках, ногах и одна страшная на лице ужаснули Коня.
«Шок у него. Выживет твой друган — уверенно сказал сталкер, расстегивая контейнеры с артефактами, — первый пошёл: «пузырь», давай, помоги мне»,—. он достал из контейнера бесформенный комок зелёного светящегося желе — арт, способный поднять и мёртвого, и, передав его Коню, вытащил, порвав зубами обёртку, бинт. Расстегнув Сапогу куртку и пропустив под спиной бинт он быстро закрепил арт на солнечном сплетении. Та-а-к. Теперь «пламя».— чтобы кровушка не торопилась! Ну и "светляк", чтоб радиация не поджарила!
Окончив бинтовать, сталкер застегнул раненому куртку и посмотрел на руку Коня.
«Ну а тебе перевязочку — терпи…»
Конь морщился от боли и смотрел в лицо друга. Артефакты делали своё дело: кровь сворачивалась и уже не текла из рваной раны, изувечившей левую сторону лица Сапога. Дыхание сталкера стало ровнее. От сердца у Коня отлегло и он первый раз оглядел поле битвы.
Два собачих трупа возле Сапога, ещё один на вершине пригорка и один внизу, срезанный очередью на подбеге. Конь пригляделся. Пёс, лежавший в ложбине между сопками и дорогой был ещё жив. «И еще парочка умирать побежала!»— сказал одиночка.
Конь спустился с пригорка и пошёл к псу доставая на ходу кольт и передёргивая затвор.
Тот, почувствовав приближение человека, скуля от боли, задергал передними лапами, необычного белого окраса, пытаясь отползти. Конь подошёл и направил ствол в лоб псу. Зверь из последних сил поднял голову и уставился глазами с заросшими зеницами прямо в глаза человеку. Коню показалось что пёс видит его. «Ах ты сучара,— нет уж помучайся» — Конь убрал кольт.
Пёс опустил голову на землю и вдруг, высунув длинный чёрный язык, лизнул ботинок. Конь отдёрнул ногу, взглянул на пса, постоял и, резко повернувшись, пошёл обратно.
Сталкер, сидя спиной к Коню и, надев зачем-то, шлем СЕВЫ держал Сапога за запястье
«Замочить и нет проблем. Надолго. Одни арты чего стоят», — пронеслось в голове у Коня. Сердце бешено забилось, ладони вспотели; Конь быстро сунул кольт в кобуру и застегнул её.
— «Патрон съэкономил — жизнь подарил, они и без медицины быстро восстанавливаются. Мутанты… Пульс в норме», — сказал сталкер не оборачиваясь.
— «А чё это ты в скафандре»,— хрипло, не узнавая свой голос, поинтересовался Конь.
— «Восстанавливает силы. Ингаляция»— сталкер откинул шлем и, обернувшись встретился с Конём взглядом.
—«Спасибо тебе, кореш. За Сапога спасибо» — Конь кивнул головой в сторону друга.
— Из вояк?
— Да. После дембеля махнул не домой а на Зону, подзаработать на свадьбу. Теперь вместо невесты. да женитьбы со мной по аномалиям чалится.
— «Ну, оно и безопаснее…» — и сталкер улыбнулся.
А вот Конь заржал. Заржал так, как умел только он — с фырканьем, с переливами, сгибаясь пополам, сбрасывая страх и напряжение пережитого. Успокоившись, продолжил знакомство:
— «Ну ты комик. А я — Конь!» — теперь ржали оба.
— «Перископ»,-отсмеявшись представился сталкер.
— Это типа всё видишь?
-Типа того.
— Ну а нас чего не срисовал?
—« Жанровая картина из жизни сталкеров «Сушение портянок» ?. Да вас и рисовать не надо было — вон на запах собаки аж от блок-поста сбежались.
Раненый что-то слабо проговорил.
— «Что? Надо чего?» — наклонился над ним Конь
— «Я стираные сушил», — громче сказал Сапог.
— «Ожил. Ну, правильно, кому что, а Сапогу — портянки» — пошутил Перископ.
Через полчаса, срубив пару берёзок, перемотав их ремнями, проложенными хвойным лапником, и надёжно закрепив на носилках раненого, Перископ впереди, Конь, повесив носилки на шею, держа их правой и изредка поддерживая забинтованой рукой, сзади — двинулись в сторону блок-поста.
Перейдя шоссе возле разбитой автоколонны они не обращая внимание на таблички с нарисованными знаками радиационной опасности, скрылись в невысоком густом подлеске и через пол-часа петляния по знакомым только Перископу стежкам неожиданно вышли к распадку невысоких скал.
—«Пришли, опускай»,— Перископ развернулся и они осторожно положили носилки.
— «Глухое местечко» — прокомментировал заметено оживший Сапог.
Подлесок вклинивался в мрачное ущелье; деревья в нём — голые перекрученные сосны, тянули длинные щупальца к зашедшим. Под ногами вместо дёрна, неизвестно как здесь оказавшиеся, лежали песок и галька. Запах прелого листа из подлеска перебивался сильным смоляным хвойным духом.
Вечерело и темнота в ущелье казалась живой и угрожающей.
—«Зато малопосещаемое. VIP санаторий,— откликнулся Перископ,— аномалия здесь была сильнейшая. Вот зверьё по старой памяти и не заглядывает. Пока что.» — Перископ поднял длинную палку и, раздвинув стену ежевики с колючками в палец открыл узкий проход в стене ущелья.
В пещере оказался запас сушняка и сталкеры развели небольшой костёр, прямо у входа, осветив стены ущелья и пещеру.
—«О, у тебя и чай и чайник. Ща чифирю взбодрим»— — Конь обрадовался и стал возиться у костра. Сапог, снятый с носилок и уложенный на лежанку уже сел, покряхтев в меру, и теперь вертел головой, осматриваясь. Перископ устроился по азиатски на коврике у большого пня возле дальней стены и стал настраивать рацию. Стало уютно, настроение у сталкеров поднялось. Сапог потянулся было снимать сапоги, но взлянув на Перископа и, видимо, что-то вспомнив, передумал.
Конь накрыл кружки с заваркою, залитой бурлящим кипятком, листьями ежевики, сразу давшими свой бодрящий аромат, достал из рюкзака чистую тряпицу и разложил на ней вскрытую тушёнку, порезаную колбасу и хлеб.
— «Эх с чифирём лучше не мешать, но по токо-токо за знакомство, надо,— Конь снял пробку и выставил, вкрутив в песок, бутылку, — Сапог, принести или подойдешь?»
Из пешеры со стаканами показался скрюченый улыбающийся Сапог: «Мля!! Жизнь продолжается, пацаны! что это вы тут ко мне примотали?»
— «А полный комплект,— сказал Перископ, разливая по половине,
Устроившись поуютней и получив по порции, бандюки поумнели опущенными лицами, взглядывая из под бровей на старшего и, судя по всему, авторитетного сталкера и подняли стаканы.
Перископ, умеря мимику, вздохнул, поднял прямым локтем до груди тару, выпрямил длинную спину и, оглядев новых знакомых, вдруг, заблестев глазами произнёс:
— Ну-с, начнём, благословясь, нас порочащую связь!
Насладившись произведенным впечатлением, добавил:
— Будем жить! — и хлопнул налитое
Бутылку, закусывая от души, и попивая чифирь, до захода Солнца они, несмотря на явный вред такого коктейля, усидели и Перископ узнал как Йога повесил на Сапога долг одного из пацанов, помятого снорком при зачистке возле базы.
— «Ты, говорит, снорка мочить должен был, ты жопу прикрывал, с тебя и спрос!» — грустно сообщил Сапог.
— «А ты значит, по дружбе вместе с ним пошёл?» — поинтересовался Перископ у Коня.
— Я тогда чуть не обосрался — на меня кабан вышел а ружьё осечку дало. А одного жакана ему мало показалось. Вот Сапог и разрядил в него рожок. А тут — снорк. Так, что, теперь, ясно, кореша. Подписался и я под его долгом.
— «Конь, а ты и правда собирался ждать, пока арт продадим и деньги поделим»,— спросил Перископ, поправляя веткой выпавшее из костра полено.
— Можно думать, что ты, мля, вправду делиться собрался… пистолетик-то слишком быстро в руке нарисовался. Я вот не пойму, чего ты потом мне поверил. Я ведь мог и того… Была мыслишка.
— Не впервой?
Конь насупился, быстро взгянул сталкеру в глаза — Да не, я не по этим делам. Я, это, на масложиркомбинате шуршал потихоньку. Комбинировал, ёптыть. С маслом с жиром. Знаешь –же как сейчас, куда ни сунь везде плюнь.
— Ну и ты чё? Недоплевал?
— Ну не недосунул это точно — Конь заржал, закашляся, поскучнел, успокоился.
Помолчали.
— А просто всё — вздохнул Перископ — шлем не только здоровье поправляет, он ещё и обзор увеличивает. Видел я как ты кольта в кобуру совал. Кстати поставь на предохранитель. Мало ли что.
Совсем стемнело, к костру потянуло ночной сыростью.
Перископ встал, размял ноги, поднял рюкзак и достали из него свёрнутую карту.
— Слушай внимательно, Конь. Мне пора двигать. "Пузырь" и "светляк" оставляю. Пойдёшь к Сидрычу. Знаешь? Тут не далеко. Часа два, если Бог даст. Мы вот здесь, на Болотах- палец упёрся в карту,— тебе сюда, а здесь тебя встретит человек — это брат Волка — Пёс зовут, так, что всё будет путём, он проведёт тебя к Сидору. Обменяешь у него "пузырь" на "душу. Разницы хватит отдать долг и Пса за проводку отблагодарить. Знаешь где с Болот на Кордон выйти?
— Знаю, были у меня на Болотах кореша, ходил.
— «Под мостом не ходи. Тоннелем пойдёшь. Сегодня там никого не будет. Сталкеры уйдут, а мутанты подождут малехо, принюхаются, так, что если поспешишь то и на обратном пути проскочишь. А я сейчас маякну кому надо»,— Перископ исчез в пещере.
Конь развязал бинт с Сапога и снял арты. Шрам на лице сталкера затянулся и блестел в свете костра розовой кожей.
— «Ну ты как, дождёшься? я мухой» — спросил Конь.
— «Давай, только вот, — Сапог передал Коню свой форт и пару обойм, — и картечь возьми, ну их нахер, собачек этих. Я себе пару оставлю, хватит. Перископ говорит сюда не сунутся»
—« И не сунутся если сапоги снимать не будешь, шучу, шучу, — Перископ уже полностью в снаряге вышел из пещеры,— Конь, ты Светляк примотай, пока до моста дойдёшь уже про руку и забудешь. Ну а ты, Сапог тут аккуратней, мало-ли чего!»
— «Понятное дело»,— солидно сказал Сапог, передавая артефакты.»
— «Ну бувай, тилькы шкоды не робы», — почему то по-украински сказал Перископ и протянул Сапогу руку, тот улыбнулся и с чувством пожал её:— Спасибо корешь, вытащил ты меня»
«Какие счёты, я тебя — Конь меня, бувай, — улыбнулся и легонько хлопнул молодого по плечу сталкер, — Конь, проводи малехо»
Они отошли от пешеры и повернули за большой валун.
— Так и не понял я,— ты что, действительно пулю пожалел?
— «Ну а что — и пуля не лишняя» — Конь помолчал — был у меня пёс — Чарли звали. Такой-же и лапы, прикинь, тоже белые. Здоровый, отца с прыжка валил! Глаза, вот только — жёлтые с искрой, озорные! В школу меня провожал — его грузовик сбил — я к нему подошёл, мне смотреть страшно, а он вот так-же голову поднял, ботинок лизнул и умер. Слушай — мне пару дней надо со всем развязаться. На третий день давай тут и стренемся»
— «Лады, передавай привет Псу и Сидору, тебя ждут– я, скажи — от Перископа! и не спеши, а то не успеешь, я тебя денек-другой почекаю»,— Перископ, протянул руку.
— «Удачи, братуха»,— Конь сжал пятерню.
И сталкеры разошлись каждый своей дорогой. Но теперь их дороги вплелись в новый узор, один из тех. узоров которые не устаёт придумывать и плести Зона.
Отредактировано Абракадабр (2017-05-26 21:58:13)