Не везло чёт Котяре в тот день. Зашёл он к Ашоту прикупить патронов — старые –то совсем кончились, а того на месте — за стоечкой, забранной по бокам рабицей до потолка на втором этаже пристройки, что у ставки Свободы — не оказалось. Бывает. Ну, мля, постой, подожди! Нет! –дёрнуло под стоечку заглянуть! Нахрена — спрашивается?, что он думал там у армянина увидеть?. А увидел ополовиненную бутылку коняки — «Арарат» — три звезды. Отвернись, удило, уйди! — не смог — и остановиться не смог, года два коняки не видел, выпил всё и бутылку уже в куртку ныкал — а тут Ашот!

— На здоровье, дорогой! — сказал, а  больше ничего не сказал. Ему. Но только закончилась на этом нормальная жизнь у Котяры.

   И вроде никто в него пальцем не тыкал и суровые, но справедливые вещи не говорил, но перестали сталкеры замечать Котяру, как на пустое место смотрели. Подойдёт Котяра пообщаться —  бычки заплюют, раздавят и молча расходятся.

   К Ганже ходил — со своей травой — а тот на предложение пыхнуть — просто достал из-под стойки бутылку водяры, налил себе, выпил, рыгнул ему в лицо, а бутылку не обратно, под стойку, а в сейф сзади запер. А когда запирал, то стоя задом к Котяре, ещё и пёрнул! Совсем плохо.

   Пошёл Котяра к дядьке Яру. Сел напротив, пачку хороших сигарет достал. Взял дядька сигарету, закурил и спросил:

— А знаешь кто тебе погоняло твоё — Котяра, — навесил?
— Нет, не знаю — ответил Котяра.
— Я навесил. По ассоциации. Напомнил ты мне кота, жил у меня, ещё когда я про Зону и не слышал.
   Приблудился как-то — рыбачил я на речке — а он вышел из кустов, кожа да кости, глаза злые, голодные и сел рядом — кинул я ему пару рыбёшек — сожрал, да и домой за мной приплёлся. Жил с тех пор во дворе. В дом я его не пускал — ох и прощелыга был — тащил всё белковое. Хитрый был как чёрт. И уши вот как у тебя обкорнаны.
— У меня –снорки — отозвался Котяра.
— Да кто-ж его теперь-то знает, — ухмыльнулся дядька Яр. Вот если-б ты у меня бутылку коняки сзвиздил, то я — точно-б тебе уши оборвал!
— А где-ж он теперь? — спросил Котяра.
— Кот-то? — а постигла его участь всех пушных да особо хитрых. Во дворе у меня хозяином Чарли был. Благороднейшее, надо сказать, существо. Породы в нём никакой не было. Кил с семьдесят было — да, а породы не было. И хитрости в нём было тоже — хоть отбавляй. Но хитрость эту он свою проявлял редко, по делу, — вот если на медведя с ним пойти, или кабана — вот тогда –да! Доведёт зверя до того, что ему уже и жизни своей не жалко, лишь бы перед смертью Чарли изловить!
— Или вот бутыль, быват, спрячешь у него в конуре, а моя-то весь двор, всю хату перероет — ну негде больше, кроме как в конуре искать — а он не пустит! И не рычит — а. наоборот и лащится и всю физию вылижет и норовит сзади лапами обхватит — ну засмеётся баба, скажет — все вы кобели одинакие — да и оставит эту затею. А я приду — достану, хильну с горла, а он сидит рядом, улыбается — и язык высунет, зараза!

— Да... -Яр улыбнулся. Достал бутылку, разлил по стописят. Выпили.
— Ну вот, и повадился кот вот этот у него из миски жрать. А говорю — же — благороднейшее существо. Пока тот худой был — Чарли вроде и позволял — рыкнет, конечно. Для порядку — а тот всё равно тянется — ну и позволял. А как отожрался кот, потолстел, да лосниться стал — перестал Чарли его к миске пускать. Хозяйка ему навалит — а кот тут как тут и норовит послаще выцепить. Гонял его Чарли сперва, а потом решил, видно враз с этим покончить. Лёг возле миски, вроде как спит, потянулся кот — ну и всё — не стало кота.

— Давай ещё по сто.

   Выпили, попрощались и ушёл Котяра со Свободы. В вольные сталкеры подался. А сталкер он был не из последних, да и стрелок путёвый. Через месяц-другой даже удивлялся — и какого хрена, думал, в Свободе почти два года проваландался. Тут тебе и свобода настоящая и не должен ты никому ничего и ни нарядов, ни боёв — ходи себе, не будь дуриком, плати понемногу — и живи как душа пожелает! А как выбрался на Янтарь, да стал с самим Сахаровым дела вести — вообще раздобрел Котяра.

— Вот оно! — думал — ещё с годик, и на тебе — и домик в Сочи и хозяйка красивая и тачка, да и счётец в банке кругленький — чтоб на всю оставшуюся жизнь!

   Сахарову-то всё больше требовалось части от тел мутантов доставлять. Опыты какие-то проводил. И платил вроде путём, да и купить у него-же со скидкой можно всё было — от боеприпасов и жратвы до водки и аптечек. Зажирел Котяра. Сигареты стал НАТОвские курить, а всё-ж не забывал нычечки набивать.
 
   Пора уже и сваливать на Большую землю пришла. Немного не хватало. Стал Котяра с Сахаром торговаться потрошку. Цены поднимать.
   Тот упирался сначала, конечно, — да Вы что! Молодой человек! Да науке нужно! Да это пойдёт ко всеобщему благу!

— Да иди ты нахер! — думал Котяра, — бабла у самого, видать немеряно, а я по камышам да по по болотам по колено в грязи стреляй тебе тех снорков! Да и снорки, стал замечать Котяра, как-то повзрослее стали! То с вальтером можно было пару-тройку замочить, а последнее время — шпаришь из калаша, да от греха подальше — метров с пятидесяти да ещё гранатку за двести рупелей кинь, для проверки.
  Учатся что-ли? У кого блин? Ведь и берутся хер его знает откуда — зачистишь Янтарь — глядь через пару недель опять гомозятся.
  Странно…конечно. Но говорят — в Зоне странного не бывает, а думать — что тут можно придумать?!

  А потом попустился Сахар — стал соглашаться, видно хозяева поджимают . — надо результаты на  гора подавать. С ходки хабарок возрос! Можно, ага, за пятьсот –то рупелей проскользнуть Дикой территорией, скинуть на ханку чутка пацанам — а там или к Складам или, что привычней — на Свалку.  И вот они — глаза, хвосты да копыта!

Ещё поднял цены Котяра, А что? Вон на Большой-то земле тоже цены растут на что не возьми. А зачем он по Зоне бегает? — а чтоб там потом пожить!

  Маякнули из-за периметра и про домик в Сочах — эх! Не хватает баблеца! Не-е, на домик  хватает, а вот на счётик круглый маловато выходит! Не кругло! Отож! А думал Котяра, что уже всё, можно сваливать из Зоны… поторопился, видать.

  И решил Котяра взять у Сахара последний большой заказ и уж выторговать, выжать из Сахара сколько можно. Шёл к бункеру Сахаровскому — настраивался, чтоб, значит слабины не дать.

  Перед самым бункером, как вот это: «Да-да!» услышал — постремался маленько. И правда — как он это делает? — стены такие, что хоть стреляй тут — внутри тихо, а это  «Да- да- да» козлиное  — пробивается. Может телепатит как-то, академик? А что — с него станется! Всё с мутантами да с мутантами, и опыты непонятные… Сам, поди, уже мутантом стал!

  Торговались бешено! Уж на что Сахар интеллигента из себя корчит,  а тоже стал из-за очочков остренько поглядывать, бородёнкой седой трясти, сердиться, да голос повышать.

— Вы я смотрю, молодой человек, из-за денег на всё готовы, — сказал, — смотрите, чтоб деньги эти Вам боком не вышли. Зона жадных не любит!
— А вот это моё дело — ответил Котяра и потребовал задаток!!
— У Сахара и речь отобрало, сунул он руку в карман своего зелёного халата, достал деньги и молча сунул Котяре. Пошёл Котяра, а спиной Сахаровский взгляд  чувствовал. Ну ничего! Перетопчется.

   У самого выхода окликнул его Сахар.

— Вы, говорит, — молодой человек, по всему видно, собрались покидать наши пенаты, а у меня неизвестно когда ещё стрелок Вашего мастерства появится. Да! Так, что и выбирать мне не приходится да и стопы снорочьи  срочно нужны, для окончания опытов в необходимом количестве. Поэтому, хоть Вы и неадекватны, но я в успехе нашего предприятия заинтересован действительно больше, нежели Вы — и достаёт дробовик навороченный.

— Вот, — говорит, — мой личный ствол, другого такого нет, только попрошу Вас к вечеру с моим заказом — обратно. Уж постарайтесь.
— А вот тут ты прав! — подумал Котяра — Другой такой стрелок не скоро сыщется. Даже «спасибо» сказал, хотя, понятно, что Сахар о себе да о своих опытах думал. Взял Котяра ствол и вышел из бункера.\

   Уже  от забора Котяра пошёл аккуратно. Снорки, бывало и сюда заглядывали — ума-то нет! Но дело это  было ему привычно, не один десяток уже добыл, да и дробовичок в руке лежал увесисто, мощно; двенадцать зарядов загнал Котяра — машинка действительно была редкая, затвор ходит плавно и даже смазка пахла приятно — ну понятно, у Сахара, небось всё забугорное.

  А когда уже к болотцу снорочьему подходил Котяра — услышал как хлопнула дверь бункера. Странно — никого Котяра перед бункером не видел — и ПДА не пикнул. Впрочем — может прятался кто, пока Котяра с Сахаром базарили. И сам Котяра так делал. А может не заметил в запарке-то…Бывает.

   Любил Котяра дать круга по бугру, что справа от бункера, почти у завода — оттуда в бинокль можно всё болотце разглядеть. И хоть снорки прятаться мастера, но случалось ему, так осмотревшись, валить пару-тройку прямо на краю, если свезёт.

  И местечко было у Котяры там заветное, возле стены коллектора. Удобное местечко.  Сзади коллектор — стена бетонная в два человеческих роста. А нужно — можно и по пригорку  взбежать — если вдруг свезёт и пара снорков выйдет. Под трубой — нычка с патронами и аптечками — чтоб на себе лишнюю тяжесть не тянуть.

   Стал Котяра болотце изучать. Тут спешка — себе во вред. Поспешишь — будет шишь. В лучшем случае. А о худшем Котяра и думать не хотел. Увидел он у вертолёта вроде шевеление какое. Оптику навёл — есть!  Идёт в его сторону промеж осоки снорк. Тихо идёт — не заметил Котяру.  Пригнулся Котяра — ветер в его сторону — можно шагов на двадцать незамеченным подобраться. А этого — с головой хватит.

   Отошёл Котяра от стены всего-то шагов на пять — и спиной взгляд почувствовал, аж сердце остановилось. Оглянулся — а на крыше коллектора — снорк! Бородка седая вместо оскала, халат зелёный и в кармане ручка торчит. Нажал Котяра на спуск — а выстрела –то и нет!

— Да-да! — сказал снорк и прыгнул.