В половине двенадцатого с северо-запада, со стороны Агропрома, в Деревню вошел молодой человек лет восемнадцати. За ним, на трёх конечностях, путаясь в полах плаща и переступая с ног на руку, бежал излом.
— Дядь, — весело кричал он, — двести грамм! Дай! Двести! Грамм! Дай!
— Совсем Виталька народ развратил, — покачал головой молодой человек и, пробурчав что-то себе под нос о какой-то Темпоре и каком-то море, вынул из кармана пакетик с белым порошком и подал его излому. Мутант взял дар, повертел в руке и недоумённо посмотрел на пешеход. Лицо пешехода, на миг нахмурившееся, озарилось гримасой просветления. Пешеход хлопнул себя по лбу (эхо удара ещё долго звучало по всему Кордону) и молниеносным, не заметным для стороннего наблюдателя движением вырвал из рук излома пакетик и всунул взамен кусок ливерной колбасы.
Мутант спрятал колбасу за пазуху, но не отставал. Тогда молодой человек остановился, иронически посмотрел на излома и тихо спросил:
-Может, тебе дать ещё карту к схрону, где «Золотой Шар» лежит?
Зардевшийся излом понял всю беспочвенность своих претензий и отстал.
Молодой человек солгал: у него не было ни карты, которая могла бы указать путь к тайнику, ни «Золотого Шара», который можно было бы этот тайник положить.
Пешеход засунул руки в карманы, спрятал нос в воротник пальто и неспешным шагом дошел до одного из домов деревеньки, к которому была прислонена завалинка. В стороне от завалинки, прямо на крыльце, сидел её хозяин, посасывая «козью ножку» и что-то бормоча себе под нос.
Молодой человек без всякого стеснения плюхнулся рядом. Хозяин завалинки продолжал оставаться невозмутимым, лишь поглаживал заплетённую в косички бороду, расслабленно о чём-то размышляя.
Минута прошла в молчании. Потом ещё одна. И ещё. И ещё.
— Ну что, отец, — наконец нарушил молчание молодой человек, — невесты у вас в Зоне есть?
— Кому и псевдоплоть невеста, — меланхолично ответил хозяин.
— А много их тут?
— Кого?
— Ну… Этих… — гость пошевелил пальцами, — псевдоплотей.
— Да порядочно, — ответил хозяин, глядя в одну точку, — как минимум две фермы. На Тёмной Долине и тут, савсема рядом, за мостом…
— Сууре пярасельт! — радостно вскричал гость, — тут можно жить!
— Прожить можно, — полусогласился хозяин, — жить — низя…
— А что так? — искренне поинтересовался молодой человек.
Хозяин вздохнул, затушил бычок об берцы и махнул головой в сторону забора, у которого в несколько рядов примостились ящики с пустыми бутылками.
— Да разве ж это жизнь?
— To whom how, — ответил молодой человек, резко встал и, не попрощавшись, потопал в сторону моста.
Хозяин так же поднялся и зашел в дом. Убедившись в отсутствии хозяйки и плотно занавесив все окна, он прошел в потаённую комнату, большую часть которой занимал агрегат непонятного назначения, состоящий из хитросплетений сосудов и трубок. Включив тусклую сорокавольтную лампу, хозяин вытащил из кармана туго свёрнутые листы бумаги, отпечатанные на печатной машинке. На верху кипы лежала нацарапанная от руки записка:
"Дедуля, вы там что, и сталкерскую сеть уже пропили?! Говорили мне, что дикобраз заказывает спиртовую жидкость "для протирки контактов"… Ладно, бэгэ вам судья. Ввиду отсутствия цивилизации вынужден играть в шпиёнов, передавая тексты вживую, незаметно для окружающих. Не серчай."
Хмыкнув, хозяин достал из ящика письменно стола огрызок карандаша и погрузился в чтение...
Пешеход к тому времени уже расположился на вершине конструкций полуразрушенного железнодорожного моста. Он сидел, свесив ноги, на верхней опоре, лузгая семечки и сплёвывая кожуру прямиком не дежуривших внизу военных. Солдаты шипели, матерились, но, не веря, что найдётся кто-то настолько наглый, списывали всё на причуды Зоны и головы вверх не поднимали. Молодой человек достал из-за пазухи термос, отвинтил крышку, налил в неё чай и, вынув из кармана тот самый пакетик с белым порошком, сыпанул содержимое в крышку. Выдохнул, отпил, крякнул от удовольствия. Поставив термос с наполненной крышкой в сторону, пешеход извлёк из кармана пальто печатную машинку. Водрузил агрегат на колени, вставил свежий лист, залихватски ударил машинку справа. После чего мечтательно посмотрел на утреннее солнце и, вздохнув, набил первые строки:
"В Зоне как всегда шел дождь..."